Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

По-видимому, повреждения в общей сложности были чрезвычайно значительны, так как постоянно приходилось слышать (я слышал это от епископа Нестора и нескольких русских, давно уже живших в Японии), что на исправления и на новые постройки требуется очень много лесных материалов, железа и различных машин. Говорилось, что прежде все это сравнительно недорого можно было получать из России, а теперь (1924 г.) приходится все покупать в Америке и платить громадные деньги.

Мои попытки более основательно познакомиться с направлением японской политики

Епископ Нестор никого из значительных японцев не знал и не мог быть особенно полезен в моем желании выяснить отношение Японии к национальной России и к большевикам. Архиепископ Сергий, если бы и мог быть полезен, по своему положению в Японии, не мог рисковать быть обвиненным в какой-либо политической работе. На него рассчитывать не приходилось. Дипломат Абрикосов также явно уклонялся от каких-либо политических информаций (все же, что он знал или узнавал, он сообщал в Париж М.Н. Гирсу¹⁵⁵), которые могли бы его поставить в затруднительное положение перед японским правительством. Больше же я никого, кто мог бы быть мне полезен, в Японии не знал.

По совету епископа Нестора я написал в Тяньцзин (Китай) Ивану Кондратьевичу Артемьеву, который будто бы знал многих японцев и, если б согласился приехать в Токио, мог бы быть очень полезен. Я написал И.К. Артемьеву и получил в ответ телеграмму, что он выезжает в Токио.

Через несколько дней он действительно приехал, и мы с ним совместно стали зондировать почву.

Иван Кондратьевич Артемьев

Думаю, что в 1924 году ему уже было под семьдесят лет. Сухой и крепкий старик. По наружности он явно старался быть похожим на своего когда-то начальника Ив. Логг. Горемыкина, такие же бачки, такая же прическа и подражание в манере себя держать.

Начал свою службу И.К. Артемьев в канцелярии волынского губернского правления (в Житомире) под начальством Ив. Логг. Горемыкина¹⁵⁶. Хотя Артемьев мне и подробно рассказывал о своей службе под начальством Горемыкина, я теперь не помню деталей и ее продолжительности; осталось у меня в памяти, что с той поры И.Л. Горемыкин стал для Артемьева как бы кумиром и путеводной звездой. Когда Горемыкин получил какое-то назначение в Петербург, Артемьев также оставил службу в Житомире и перебрался на Дон, где с помощью того же Горемыкина он получил какое-то хорошее место в связи со скупкой шерсти. Затем он начал свое личное дело, которое пошло успешно.

Когда начали развиваться торгово-промышленные дела на Дальнем Востоке (Владивосток был porto franco), Артемьев перебрался в Хабаровск и скоро развил там крупное дело по оптовой торговле (главным образом хлеб и шерсть). Перед войной 1914 года Артемьев был уже богатым человеком и уважаемым крупным купцом.

После смерти адмирала Колчака и падения последующих властей на Дальнем Востоке (Семенова¹⁵⁷, Розанова, Меркулова), когда в 1921 году была собрана во Владивостоке земская дума, Артемьев был избран ее председателем. Затем после вручения думой власти генералу Дитерихсу Артемьев был у последнего председателем правительства.

Иван Кондратьевич Артемьев мне понравился своим спокойствием и своею скромностью. Он сказал, что постарается мне помочь, сведя меня с какими-нибудь значительными японцами из числа тех, которых он знал в Приамурском крае и которым, по его мнению, можно доверять.

Несколько дней И.К. Артемьев рыскал по Токио; меня он просил пока его ни о чем и не спрашивать.

Наконец, как-то вечером, он мне сказал приблизительно следующее: «К сожалению, некоторые из японцев, которых я думал здесь найти, нет: двое умерли, а двое находятся в Европе. Здесь из тех, кого я знаю, есть только двое, с которыми вам надо познакомиться: Сугино, бывший в течение восемнадцати лет консулом в Сибири (последние несколько лет до войны и во время мировой войны он был консулом во Владивостоке, а перед тем он был консулом в Западной Сибири и в Приамурском округе); теперь он занимает какой-то довольно крупный пост здесь, в Токио, в министерстве иностранных дел. Он хорошо знает Россию, любит ее и сказал мне, что с большим удовольствием познакомится с вами и поговорит по вопросам, вас интересующим.

Второй – это генерал барон Ойя. Ныне он в отставке и состоит членом верхней палаты по назначению. В то время, когда адмирал Колчак был Верховным правителем, а затем после гибели адмирала, генерал барон Ойя был командующим японскими вооруженными силами в Сибири, и, после захвата власти большевиками в Иркутске, он оккупировал японскими войсками русскую территорию к востоку от озера Байкал».