Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

Однажды днем ко мне пришел неизвестный мне русский офицер и передал мне письмо. Письмо оказалось от генерала Нечаева, начальника русского отряда в армии маршала Чжан Дзо-лина. Нечаев мне писал, что он со своим отрядом дошел до Шанхая и просил разрешения приехать ко мне ночью на свидание. Я согласие дал.

Ночью (после 11 часов вечера) генерал Нечаев приехал на автомобиле. Мы познакомились и беседовали почти до утра. Он рассказал про то, на каких условиях и как был сформирован русский отряд. Сказал, что они смотрят на свое участие в китайской смуте только как на временное, чтобы ценой его купить право иметь в Маньчжурии постоянный русский отряд, который впоследствии можно будет значительно увеличить и употребить его на борьбу с большевиками в Забайкальской области (конечно, как и надо было ожидать, эта фантазия не осуществилась).

Затем он рассказал о действиях своего отряда, постоянно составляющего авангард Маньчжурского корпуса. Сказал, что фактически главная тяжесть боев падает на его отряд.

Рассказал, что несколько раз случалось наталкиваться на скрытое наружно влияние и руководство со стороны японцев. Смеясь, рассказал, что, подходя к Нанкину, как-то под вечер его отряд натолкнулся на неожиданно упорное сопротивление китайцев. Начальник его авангарда доносит, что продвинуться дальше он не может. Нечаев, ничего не понимая и привыкнув, что китайцы сейчас же отступают, как выясняется стремление дойти «до штыка», решает самому проверить, в чем дело.

Пробирается вперед. Неприятель стреляет метко и спокойно. Нечаев ползет в цепь. Впечатление, что противник готовится к контрудару; огонь очень сильный. Нечаев ничего не может понять, но видит, что сделать со своим отрядом ничего не может. Приказывает, как только стемнеет, отползать.

Ночью отряд Нечаева занял в тылу приличную позицию, и Нечаев решил дать день отдыха. Днем ему докладывают, что его хотят видеть два японских офицера. Он их принимает, угощает; беседуют. Японцы рассказывают, что у них тут рядом небольшая концессия и из-за опасения, что китайцы ее разграбят, с военных судов свезены на берег две роты и что они заняли позицию у концессии. Что накануне на них повели наступление китайцы, но какой-то странный китайский отряд. Они еще никогда не видели, чтобы китайцы так спокойно наступали под огнем и так вели огонь. Сошлись почти до штыкового удара, что они, японцы, очень боялись, что китайцы их опрокинут. Положение их, японцев, было очень тяжелое, но что, к их счастью, китайцы ночью отступили.

Нечаев понял, какой китайский отряд преградил накануне ему дорогу, но ничего японцам не сказал. Ничего не сказали ему и японцы, но просили его передать кому надо, что лучше на Нанкин не наступать, чтобы не пострадали концессии японцев.

Поговорили, выпили и разошлись.

Насколько я знаю, Нанкин тогда наступающим китайским отрядом не брался. Его просто «обтекли», направляясь на Шанхай. Но по-видимому, и у Шанхая было приказано не оставаться и в бои не ввязываться. Нечаев сказал, что на другой день они отступают на север к Тяньцзину.

Вообще, повторяю, тогда получалось вполне определенное впечатление, что японцы направляли действия Чжан Дзо-лина, а сами открыто в борьбу не вмешивались.

Вторая моя встреча в тот же период была с атаманом Семеновым.

Как-то ночью раздались звонки у парадной двери, и мой хозяин, Яковлев, пошел открывать. Через несколько времени приходит и говорит, что приехал по срочному делу атаман Семенов и просит его принять.

Я выхожу в переднюю. Стоит какой-то крупный китаец в очках, с мандаринским шариком на китайской шапочке. Когда я вошел, китаец снял очки и оказался атаманом Семеновым.

Я его впустил в свою комнату и спросил, что это за маскарад. Семенов мне сказал, что он был вызван японцами из Нагасаки и получил поручение переговорить с одним из китайских генералов по вопросу о работе в Монголии. Что в ставку этого генерала надо было проезжать через китайскую часть Шанхая, а так как это небезопасно делать в европейском костюме, то он и оделся китайцем, на что он, как мандарин 1-го класса, имеет полное право.

Семенов сидел у меня довольно долго и, в сущности говоря, ничего определенного и ясного не рассказал. Его рассказ смахивал больше на предположения, а не на определенные решения.

Он в общем повторил то же, что он мне говорил в Нагасаки. Сказал, что события могут приблизить осуществление работы в Монголии; что японцы в этом отношении вполне договорились с маршалом Чжан Дзо-лином, при штабе которого в качестве представителя Семенова находится генерал-майор Клерже¹⁶⁵. Что ему, Семенову, поручено переговорить с каким-то китайским генералом, который теперь командует «бунтующими» китайцами под Шанхаем (называл ли он мне или нет фамилию этого генерала, я не помню); что этот генерал имеет крупные связи на границе с Монголией. Рассказ Семенова носил довольно фантастический характер, и, думаю, его «миссия» носила (по отношению китайцев) характер простой информационной разведки. Больше Семенова я не видел.