Очерки о югославских информбюровцах

На последующих заседаниях Политбюро постаралось, чтобы эта четкая линия появилась у всех. 2 февраля Звонко Бркич несколько раз призвал ужесточить отношение к «мермерашам»: разоблачать, усилить гонения и не смотреть на них как на политические жертвы, или как на реабилитированных158. А вот более развернутая оценка: «Всякий тот, кто прошел «Мрамор», но не выдвинулся в работе больше, чем другие, поскольку недостаточно, чтобы он просто работал как остальные, он должен своим трудом и политической активностью, разоблачением империалистической политики СССР доказать, что действительно исправился. Этих «мермерашей» необходимо посылать на физические работы на малые фабрики. С ними могут проводиться и групповые встречи и открыто им и ясно говорить, поскольку Информбюро укрепляется в их среде, что они не стремятся, а обещали нам, что будут стремиться работать, и если неактивны, тогда их нужно снова отправить на «Мрамор»»159. Таким образом, запугивания информбюровцев не должны были прекращаться после выхода из лагеря.

А вот как творчески восприняли курс, провозглашенный З.Бркичем, в Истре. 26 апреля 1951 г. Бакарич доложил, что там сложился такой «метод руководства» информбюровцами: «Существует классификация информбюровцев: I группу арестовать, II избить, III изолировать, IV учет. Информбюровцев вызывали в комитет и колотили их»160.

В пятый раз вмешательство союзного Политбюро фиксируется в январе 1952 г. З. Бркич отчитывался на заседании Политбюро ЦК КПХ о встрече, состоявшейся в ЦК КПЮ. Заседание имело место 15 января 1952 г., однако в Архиве Югославии оно ошибочно датировано 1949 годом161. Там рассматривалось положение в вузах, и было отмечено, что «демократизация понята так, что всякий делает, что хочет, враг оживился, не замечаются методы работы ИБ. Большинство информбюровцев проповедует, что не будет заниматься политикой». Поскольку речь шла в основном о бывших информбюровцах, которые пытались возобновить обучение после выхода из лагерей, Политбюро ЦК КПЮ приняло ряд решений и в частности такое: «Каждого информбюровца подвергнуть контролю, все мермераши162 не могут быть приняты на факультеты»163. Хорватское Политбюро ограничилось тем, что приняло эту информацию к сведению.

Таким образом, все пять случаев, когда Политбюро ЦК КПЮ непосредственно занималось информбюровцами и доносило свою позицию до хорватского руководства, характеризуются нагнетанием обстановки и усилением репрессивного курса.

То же самое мы наблюдаем в Словении. В этой республике информбюровцы не отличались особой активностью. Поэтому в нашем распоряжении есть только два примера влияния из союзного центра – один косвенный, другой прямой.

Первый случай датируется концом 1950 г. 14 ноября на заседании Политбюро ЦК Коммунистической партии Словении присутствовал член Политбюро ЦК КПЮ Борис Кидрич. Скорее всего, его приезд был связан с разбором националистического поведения словенского писателя Э. Коцбека. Тем не менее, он принял участие в заседании, где был поставлен более широкий вопрос – о внутреннем положении Словении. Протокол не фиксирует, чтобы Кидрич непосредственно говорил об информбюровцах. Инициативу на себя взяла докладчица – Лидия Шентьюрц. Она констатировала мягкое и терпимое отношение к информбюровцам и предложила его ужесточить, усилить бдительность, углубить в партии политическую работу, бороться с прослушиванием информбюровских радиостанций164. В резолюции Политбюро так и записало: «Сильно обострить борьбу против влияний информбюровской пропаганды и жестко обратить внимание с[резных] к[омитетов], чтобы заново проанализировали информбюровские влияния и не убаюкивали себя, что информбюровцев нет»165. К тому времени в Словении исключили из партии за поддержку Коминформбюро только 317 человек, и по-видимому, кому-то это число показалось слишком незначительным. Не прошла и неделя, как 20 ноября 1950 г. на новом заседании Политбюро ЦК КПСл еще более жесткие призывы огласил министр внутренних дел Б. Крайгер: «Вопрос Информбюро. Во всей нашей борьбе недостаточно остроты, нужно поставить эту проблему.… Есть много признаков скрытых информбюровцев, а партийные организации их не раскрывают, потому что борьба против информбюровцев шаблонная». Выходит, что по мнению Крайгера враг есть, а если его не обнаружили, значит, не искали. Политбюро не возражало против этой установки на шпиономанию и постановило: «6. Против всех форм деятельности Информбюро обострить бдительность, особенно в молодежных и партийных организациях»166.