Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели

Выхода следующей пластинки — «Demolition Derby» — пришлось ждать еще четыре года, после чего Булл впал в наркотическую зависимость. Одновременно к нему пропал интерес у звукозаписывающих фирм и издателей, хотя материал у Сэнди был и, судя по всему, небезынтересный. Когда в 1975 году он все-таки вылечился, то вернулся к музыке. Булл участвовал в турне с рок-певицей Патти Смит (Patty Smith), джазовыми гитаристами Херби Эллисом (Herb Ellis), Барни Кесселем (Barney Kessel) и Лауриндо Альмейдой (Laurindo Almeida). Он был также приглашен участвовать в известном ревю Боба Дилана «Rolling Thunder Revue». В 1975 и 1980 годах Сэнди выступал с Доном Черри, своим давним приятелем, и можно многое отдать, чтобы услышать уд Булла в соединении с миниатюрной трубой Черри. Но до регистрации и пластинок дело не доходило.

«Я направился в Лос-Анджелес, — вспоминал Булл в конце девяностых. — Сначала пошел в A&M Records, потом в Warner Bros… После этого поехал в Нью-Йорк к Джерри Векслеру (Jerry Wexler) из Atlantic Records, потом пошел к Клайву Дэвису (Clive Davis) из Arista. После этого я отправился в Лондон к Ричарду Брэнсону (Richard Branson) из Virgin Records. Все они послали меня куда подальше…»

Наивный Песчаный Бык! (Так переводится на русский его имя). Он, некогда открывший новую эру в музыке, показавший юному поколению образцы соединения Востока с Западом, Севера с Югом, истории с современностью, сотворивший синтез, из которого выросла вся культура «психоделии», оказался в одночасье старомодным и никчемным.

К кому он приходил!? К разжиревшим продюсерам, уже давно превратившимся из восторженных почитателей Дилана и роллингов в стреляных воробьев шоу-бизнеса, которых заботило одно: входят ли они в первую сотню денежных воротил. Они делали деньги на пустых, пошлых, приторно-тошных и размалеванных под ничто поп-звездах и псевдорокерах обоего пола. Какой там Сэнди Булл! Посмотрите, сколь наивны его суждения:

«Вы должны понять, что это было время расцвета групп вроде Eagles и Bee Gees, где все должны были петь. На меня тоже давили, чтобы я запел, но это, мягко говоря, не было моей сильной стороной. Я работал на нескольких мелодиях, проложил им путь к моим более поздним компакт-дискам, но я не мог найти издателя. Некоторые из них хотели, чтобы я играл то же самое, что делал и на первых двух альбомах, но я всегда пытался делать что-то новое, измененное, пробуя различные подходы, и не хотел повторяться».

Можно подумать, что Сэнди действительно бы издали, стоило бы только ему запеть…

После безуспешных попыток быть изданным, музыкант решил создать собственную студию звукозаписи. Таковая и впрямь появилась в 1990 году в Лос-Анджелесе. Булл по-прежнему сотрудничал с Билли Хиггинсом и Доном Черри, а те, в свою очередь, привлекали друзей, таких же, как и сами, незаурядных музыкантов, до которых никому не было дела. Так под лэйблом TRS вышли записи Булла с барабанщиком Бернардом Пурди (Bernard Purdie), пианистом Хилтоном Райзом (Hilton Ruiz) и перкуссионистом Аибом Дингом (Aiyb Dieng). Понятно, что соперничать с клиентами Векслера, Бренсона и Клайва Дэвиса эта забавная публика не могла.

В 1991 году Булл с семьей перебрался в столицу музыки кантри Нэшвил. Он продолжал работать, пытался сочинять, экспериментировать, но, к несчастью, у него обнаружился рак. В 1996 музыкант перенес сложнейшую операцию, в результате которой лишился половины легкого. Тем не менее, в 1998 году он выступал в Нью-Йорке. В 2000 году болезнь стала прогрессировать, и 11 апреля 2001 года он скончался.

Что же говорят о Сэнди Булле сейчас, когда его не стало?

Да ничего не говорят, потому что мало кто о нем знает. А те, кто знают, говорят примерно одинаково, как и положено судить о художнике, которого не признали при жизни. Суть этих высказываний наиболее ёмко выразил некий итальянец Пьеро Скаруффи (Piero Scaruffi):

«Сэнди Булл был, вероятно, единственным великим исполнителем начала шестидесятых. Увы, он был заслонен последующими тридцатью-сорока годами рока, и поэтому все еще пренебрегался в конце столетия. В то время как Merseybeat-группы заполняли диаграммы идиотскими трехминутными частушками, Булл уже составлял двадцатиминутные джем-раги, которые не принадлежали ни к одному из известных жанров. Эти «смеси» отметили начало фантастического сплава восточной и западной музыкальных культур, прежде чем западные музыканты узнали, что такое sitar. Практически ни одна энциклопедия или история музыки не упоминает его имя, но Сэнди Булл — один из немногих музыкантов шестидесятых, кто будет упомянут в каждой энциклопедии и истории музыки ушедшего столетия».

Итальянцам виднее. Они лучше знают, сколько понадобилось времени, чтобы герои кватроченто оказались занесенными на скрижали Истории. Вот только музыка — предмет более хрупкий и менее зримый, чем гранит или холст. Это даже и не предмет… Здесь не заметить, пройти мимо и навсегда потерять — проще простого, и вовсе не обязательно, что нам повезет еще раз, и у только что закончившейся эпохи найдется свой Вазари.