Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели

В его творчестве нет даже намека на театральность, лицедейство или декоративизм. Джон был с самого начала связан с почвой, с первоисточником, он отлично знал, из чего произошел весь этот рок с разными и надуманными приставками, он еще застал творцов американского фольклора и в их глазах видел отражение вековых страданий. С большим недоверием Фэхей относился к фолк-фестивалям, хотя и принимал участие в некоторых из них. Он с сомнением относился к Бобу Дилану, который побывал в Англии, пробежался по верхушкам и стал кумиром молодежи. Фэхей не верил в искренность даже таких личностей, как Джерри Гарсия (Jerry Garcia)[134], называя его «психическим вампиром».

Все это было потому, что Джон Фэхей, в отличие от многих чистосердечных и искренних хиппи, был человеком просвещенным, имел несколько ученых степеней, включая философскую, знал труды Шопенгауэра, Кьеркегора, Сартра, мог свободно изъясняться на религиозные темы, читал древние тексты и мог многое объяснить не только себе, но и другим. Наконец, он был образованным музыкантом, с юности преклонявшимся перед величайшими новаторами — Бартоком и Шостаковичем.

Как исследователь фольклора, он был свидетелем самой бесстыдной эксплуатации народной музыки, ее приспособления к стандартам эстрады и дешевой адаптации под новое звучание и современные ритмы. Фэхей видел, что фольклором попросту забавляются, в то время как любой звук, всякое слово и каждый аккорд, пришедшие из прошлого, были порождены кровью и потом безымянных страдальцев. Вот почему в одной из своих книг-учебников он написал:

«Типичный представитель среднего класса, берущийся за исполнение фолк-музыки, заставляет свою гитару звучать как метроном, без изменения тембра, без перкуссивных элементов и без контраста громких и мягких тонов. Он — дружелюбный тип. Ему все нравятся. Он часто и охотно улыбается, хочет, чтобы вы его полюбили… Пошёл он к чёрту!»

Кажется, Фэхей безупречно и честно нарисовал образ, знакомый по бесчисленным шоу, когда к пустому сладоголосию, пошлым текстам и лубочному наряду добавляют прилагательное «народный». В одном из очерков, посвященных Джону Фэхею, я прочел замечательное высказывание, точнее всего отражающее отношение этого музыканта к священному для него слову «фольклор»: «Народная музыка — это не дело доброжелательных и миролюбивых болванов, взыскующих гармонии и всеобщей любви. Фольклор индивидуалистичен и трагичен, в этой музыке — боль, голые нервы и смерть».

Та самая Смерть, что столь зримо присутствует у блюзовых музыкантов Дельты и сопровождает все творчество Джона Фэхея, от самых ранних его записей — до последнего альбома «Summertime and Other Sultry Songs», который она, Смерть, не дала ему закончить.

Проследить дискографию Фэхея, при его подвижности, плодовитости и внесистемности, непросто. Здесь не выручат ни энциклопедии, ни справочники, так как все они, во-первых, не полные, во-вторых, запутанные и нередко противоречат друг другу. Это связано также с тем, что Фэхей издавался на Такоме в ограниченных тиражах и впоследствии перезаписывал ранние альбомы, а новые издатели (как на уже упомянутом Sonet) не всегда фиксировали точную дату оригинальной записи, и я не убежден в том, что они сами знали, к какому времени относится тот или иной альбом. Но это не такая большая беда, тем более что известна точная дата записи третьего LP — «The Dance of Death and Other Plantation Favorites. Volume 3.» — 22 августа 1964 года. Известно и место — город Адельфия, находящийся рядом с Такома Парком.

Сессии Джону организовал все тот же Эд Денсон, который договорился с владельцем Adelphi Studios Джейном Розенталем (Gene Rosental), чтобы тот предоставил свою студию. Как свидетельствуют очевидцы, Фэхей, воодушевленный присутствием друзей, родных стен, марихуаны и виски, в течение трех ночей записал три десятка блюзов, большинство из которых исполнял раньше, но после экспедиции на Юг счел необходимым переосмыслить. Так он переделал Vestapol, когда-то услышанный от Элизабет Коттен, сыграв его боттлнеком и назвав «Warried Blues». Получилось нечто невообразимое! Еще одна особенность этих ночных сессий в том, что Фэхей играл на гитаре J-something Gibson, заимствованной у Билли Барта. Наконец, оформлением альбомов занялся профессиональный художник Том Веллер (Tom Weller). Его разыскал и нанял тоже Денсон.

До сих пор обложки фэхеевских альбомов оформлялись как придется и кем придется. «Death Chants…», например, не оформлялся вообще: на конвертах двух первых изданий этого альбома просто писали крупным шрифтом название и мелким — имя музыканта, в то время, как опытам Фэхея требовалось равноценное художественное воплощение. Воображение Веллера идеально подходило под эти задачи, и в будущем Фэхей еще не раз воспользуется услугами этого художника, чтобы предварять его фантазиями собственные сочинения.