Очерки по аналитической психологии

Психологу-практику это состояние известно под названием «идентификации с тенью»: это феномен, с большой регулярностью возникающий в подобные моменты столкновения с бессознательным, против чего помогает только вдумчивая самокритика. Во-первых, слишком маловероятно, чтобы эта потрясающая мир истина была открыта только что, ибо такое во всемирной истории происходит крайне редко. Во-вторых, надо тщательно исследовать, не было ли уже чего-либо подобного в другом месте и в другое время. Например, Ницше как филолог мог бы провести некоторые четкие параллели с античностью, что его наверняка успокоило бы. В-третьих, следует принять во внимание, что дионисийское переживание не может быть ничем иным, кроме как возвратом к язычеству, что, по сути, не открывало бы ничего нового и благодаря чему лишь опять повторилась бы старая история. В-четвертых, нельзя не предугадать того, что за радостным вначале взлетом духа к героически-божественным высотам абсолютно неизбежно последует не менее глубокое падение. Поэтому в выгодном положении оказался бы тот, кто свел бы эти излишества к той мере, которая бы определила характер довольно напряженной прогулки в горы, за которой следуют вечные будни. Как каждый ручей ищет долину и широкую реку, стремящуюся к плоским равнинам, так и жизнь не только в буднях протекает, но и все превращает в будни. Необычное, если оно не чревато катастрофой, может врываться в будни, но нечасто. Если героизм становится хроническим, то он оканчивается судорогой, а судорога ведет к катастрофе или неврозу, или к тому и другому вместе.

Ницше завяз в состоянии крайнего напряжения. Но в своем экстазе он с таким же успехом мог бы выстоять и в христианстве. Проблема животной души осталась тем самым ни в малейшей степени не разрешенной, поскольку экстатическое животное – это бессмыслица. Животное исполняет свой жизненный закон, не более и не менее. Его можно назвать послушным и благочестивым. Человек же, находящийся в состоянии экстаза, перескакивает через свой жизненный закон и ведет себя по отношению к своей природе непослушно. Непослушание является исключительно прерогативой человека, сознание и свободная воля которого при случае могут contra naturam (лат. – вопреки природе) отрываться от корней своей животной природы. Эта особенность является непременной основой всякой культуры, но – если она чрезмерна – также и душевной болезни. Без вреда можно переносить только определенную меру культуры. Бесконечная дилемма «культура – природа» в основе своей является вопросом меры и пропорции, а не «или – или». Пример с Ницше заставляет нас задаться вопросом: можно ли понимать то, что открыло ему столкновение с «тенью», а именно волю к власти, как нечто лишенное собственного значения, как симптом вытеснения? Воля к власти – это нечто подлинное или нечто вторичное? Вызови конфликт с «тенью» поток сексуальных фантазий, то случай был бы ясен, однако произошло иначе. Дело оказалось не в Эросе, а во власти «я», из чего следовало бы сделать вывод: то, что было вытеснено, не Эрос, а воля к власти. Однако, думается, нет оснований утверждать, будто Эрос является подлинным, а воля к власти – нет. Несомненно, воля к власти – столь же великий демон, как и Эрос, и настолько же древняя и изначальная.