Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Если перейдем на восток от линии Ярославль - Вологда за р. Костро­му, то между р. Костромою и Унжею встретим старинные поселения удельного Галицкого княжения - город Галич-Мерьский с его пригорода­ми: Солигаличем, Чухломою, Унжею, Парфеньевым, Кологривом и др. Леса Костромские по Костроме, Унженские (или "Унежские") по Унже с двух сторон составляли естественную границу Галичского уезда, прида­вая ему характер обособленности: Галич был центром этого уезда; Кост­рома и Тотьма были как бы выходами из него на юг и север. Рыболовст­во, лесные промыслы, варка соли, землепашество составляли занятия жителей этого края. Давность поселений и хозяйственной культуры в крае сказывалась, с одной стороны, в очень значительной, сравнительно, населенности края, а с другой стороны, в крепости внутренних связей, сложившихся ко времени смут XVII века, В 1608 году галицкие тяглые люди собрали против "воров" посоху по сту человек с сохи и держались, несмотря на измену галицких служилых людей. Такое большое число ратников с сохи возможно было собрать только при многолюдстве в по­датных сохах. Из росписи, составленной, правда, лет на 70 позднее, узна­ем, что Галицкий уезд был одним из самых богатых по населению во всем государстве: заключая в себе более 31 тыс. тяглых дворов, он по на­селенности занимал пятое место в ряду центральных московских уездов. Соответственно общей населенности и главные города в уезде были хо­рошо населены. В середине XVII века в Галиче считали тяглых 729 дво­ров, а в них 1755 человек; в это время, в 40-х годах XVII века, Галич уже успел оправиться от разгрома, постигшего его в смуту, и снова наполнил­ся народом. Но двадцать лет ранее, в 1628 г. он еще пустовал: по письму кн. Никифора Мещерского, в это время в нем было 211 пустых тяглых дворов, 47 пустых же дворовых мест и всего 361 жилой двор. В это последнее число входило 38 "молодчих" дворов, 172 двора "бо- быльских" и "худых", "которые в сошное письмо с тяглыми людьми не погодятся, а имать с них оброк"; остальное же были нищие, кормились "по наймам и меж двор". В 1620 году пустоты было еще больше: при 263 жилых, тяглых и нетяглых, дворах считали 258 пустых дворов и мест, а на торгу на 34 лавки приходилась сотня пустых лавочных мест. Таких ранних известий о пригородах Галича мы не имеем. По книгам 1646-1648 гг. считали в Солигаличе 339 дворов и 780 человек; Чухлома, Унжа, Пар- феньев, второстепенные галицкие городки, были малы: ни один не имел даже сотни дворов. Укрепления в Галиче были невелики: деревянный город на осыпи, в окружности всего 470 сажен; а в Соли Галицкой они сверх того были и плохи "около посаду острогу нет, и город сгнил и роз- валялся, и наряду и зелья (орудий и пороху) нет, кропиться нечему", - так говорили в 1609 году жители Соли8.

Нет надобности много говорить о значении Волги в хозяйственной жизни Московского государства и о торговой деятельности приволжско­го населения в так называемых "верховых" городах, лежавших выше Нижнего-Новгорода, между Нижним и Ярославлем. Через Ярославль сообщалось с Волгою Поморье, через Кострому - Галицкий уезд, через Плесо и Кинешму - шуйские места, через ЮрьевЪц-Поволжский - берега р. Унжи и Немды, через Балахну - лесной район, по местному названию Чернораменье, по которому возвращался в Москву Грозный после Ка­занского взятья в 1552 году. Все названные города были пристанями, кормившими окружное население, или принимая от него излишки мест­ного производства, или снабжая его необходимыми продуктами, или да­вая ему заработки на реке. Из всех этих пристаней, промежуточных меж­ду Нижним и Ярославлем, первое место принадлежало Костроме. Это был большой город. В 1628-1630 гг. в нем было 1633 двора и 489 лавок и амбаров; в 1678 году только на посаде насчитали в нем 1407 дворов. В мор 1654 года в Костроме умерло, по отчету поповского старосты, 2708 человек, да в подгородных слободах 557 человек. Все это очень вы­сокие для того времени цифры: они позволяют нам считать Кострому в числе самых крупных московских городов. Англичане очень рано завели в Костроме свое подворье; сами костромичи с товарами своими бывали на С. Двине у Архангельского порта и на Мологе по пути к балтийским рынкам; торговали они и с Нижним. По р. Костроме на костромские го­родские пристани неизбежно попадали продукты Галицкого края, в боль­шой мере влиявшие на развитие костромской торгово-промышленной жизни. Другие пристани были значительно беднее населением: по пере­писным книгам 1678 года, на Кинешме считали 360 посадских дворов; на Балахне в то же время было 788 посадских дворов, а по дозору 1619 года в ней тягло записали только 200 дворов; в Юрьевце-Поволж- ском по книгам 1646 года был 141 двор. Кроме летнего речного пути, приволжские города соединялись между собой береговыми дорогами, шедшими по обоим берегам реки; одной из таких дорог, правобереж- ною, воспользовалось земское ополчение 1611-1612 гг. для своего пере­движения в Ярославль.