Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Итак, нижегородцы, собирая к себе отовсюду ратных людей, решили всем городом просить в начальники своей рати Пожарского. К нему было отправлено посольство, состоявшее из архимандрита Феодосия, сына бо­ярского Ждана Болтина и "изо всех чинов всяких лучших людей". По­жарский принял предложение и прибыл в Нижний одновременно с прихо­дом туда из Арзамаса смольнян. А так как время ухода последних из-под Арзамаса известно ("в осень о Дмитриеве дни", т.е. 26 октября), то этим определяется и время приезда в Нижний самого Пожарского. Князь Дми­трий явился туда в конце октября. С этих пор начинается в Нижнем рабо­та по устройству ополчения и по организации такой власти, которая мог­ла бы собою заменить непризнаваемые Нижним правительства москов­ское и подмосковное. К сожалению, подробности этой работы очень мало известны. Можно, однако, сказать, что для ополченских дел в Нижнем был составлен особый от городского административный штат. Городом управляли раньше и при Пожарском продолжали управлять воеводы окольничий князь Вас. Андреев. Звенигородский и дворянин Андрей Се­мен. Алябьев да дьяк Василий Семенов. А ратными делами заведывали воеводы стольник князь Д.М. Пожарский и стряпчий Ив. Ив. Биркин да дьяк Василий Юдин. Обе власти, каждая от себя, посылали грамоты по городам, действуя хотя и согласно, но в отдельности одна от другой. Лю­бопытно, что в этих грамотах не называется имени "выборного человека" К. Минина, тогда как в нижегородских "приговорах" он упоминается по­сле дьяков и перед земскими старостами. Первое время военных сборов ушло в Нижнем на разбор и устройство наличных сил, главным образом смольнян. Как безземельных, их "пожаловали денежным жалованьем большим: первой статье давали по 50 рублев, а другой по 45 рублев, тре­тьей по 40 рублев, а меньше 30 рублев не было". Насколько велики были эти оклады, видно из того, что сам Пожарский в 1604 году наравне с дру­гими ему сверстными получал всего 20 руб. денежного жалованья при поместье менее 400 четей. Вместе с разбором ратных нижегородские вое­воды занимались и сношениями с другими городами и местами, заботясь о том, чтобы вызвать в них сочувствие и содействие. Прося у городов, сна­чала ближайших к Нижнему, "чтоб им они помогали итти на очищение Московского государства", нижегородцы предлагали городам и волостям не только присылать в Нижний деньги и ратных людей, но для совета и выборных людей. Из Курмыша, например, Пожарский требовал в декаб­ре 1611 года прислать "для справки" в Нижний "дворян и детей боярских и земских лучших людей, изо всех чинов по человеку". Тогда же из Му- рашкинской волости "для земского совету велено быть в Нижнем-Новго- роде старостам и целовальникам и лучшим людям; а велена им во всем слушати нижегородского указу, а на Курмыш денежных и всяких доходов не давати, а платити всякие денежные доходы в Нижнем для московского походу, ратным людем на жалованье"233.

Чем больше собиралось в Нижнем средств и народа, тем больший ав­торитет приобретали нижегородские воеводы и бывший при них "зем­ский совет". Не только в Нижегородский уезд они посылали своих аген­тов с поручениями и приказами, но и в другие города отправляли от себя воевод и правителей. Так, в Курмыш, "по совету всей земли", был по­слан воеводою нижегородский дворянин "из выбору" Дмитрий Савин Же- дринский на место Смирного Васильева Елагина. Еще раньше, в декабре 1611 года, по челобитью "Нижнего-Новгорода всяких людей" товарищ Пожарского Ив. Ив. Биркин отправился "в Казань для ратных людей". С ним же поехали в Казань нижегородские духовные и дворяне для сове­щания. Эта посылка имела для дела особенное значение. В Казани с июля 1611 года не было воеводы, а сидел один дьяк Никанор Шульгин; воевода же боярин Вас. Петр. Морозов ушел под Москву к Ляпунову, собрав всю воинскую силу из Казани, Свияжска и "казанских пригородов". Под Москвою казанцы уже не застали Ляпунова, но остались там с казаками и вместе с ними взяли приступом Новодевичий монастырь. Можно было опасаться, что, поладив с казачьим правительством, они и в Казань пере­дадут свое настроение в пользу таборов. Тогда в тылу у нижегородцев оказались бы не друзья и союзники, а враги. Поэтому из Нижнего в Ка­зань посылают целое посольство, а при нем и своего воеводу, чтобы не только привлечь к себе Казань, но и посадить там свою власть. Власть эта и осталась в Казани. Хотя уже с самого начала в Нижнем были дур­ные вести о поведении Шульгина, который будто бы увлек и Биркина в "воровство", однако Казань не отказалась от соединения с Нижним и, как видно из грамот Шульгина, писанных в феврале 1612 года, не только сама собиралась в помощь Нижнему, но и других побуждала к тому же. Раздо­ры казанцев между собою и с нижегородцами начались позднее, когда уже средоточием движения стал Ярославль234.