Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Против шведов Пожарскому не пришлось действовать вооруженною силою. Правда, шведский отряд занял угрожающую позицию на Тихвине, на большой дороге от шведского рубежа к Волге. Однако в расчеты шве­дов вовсе не входило воевать с Москвою. После Клушинской битвы они овладели новгородским побережьем Финского залива, а затем в июле 1611 года "взятьем взяли" острог на Софийской стороне Новгорода. По­сле того и весь Новгород, не имея средств обороняться, сдался им на очень своеобразных условиях. Новгородцы присоединялись к Швеции: "Свейские коруны не яко порабощенные, но яко особное государство, яко же Литовское Польскому". Существовали точно определенные усло­вия этой политической унии, "утвержденные грамоты", содержание кото­рых узнаем из латинского текста и русского пересказа. Новгородское го­сударство рассматривалось в "утвержденных" грамотах как "особное" от Швеции и сохраняло свои обычаи и законы. Оно принимало на новгород­ский престол "государем" одного из сыновей шведского короля, но при­том выражало надежду, что этот же королевич будет избран и "на Влади­мирское и Московское государство государем царем и великим князем". В таком случае Новгород, по представлению новгородцев, должен был слиться с другими государствами Российского царства, потому что "особ­но Новгородское государство от Российского царствия не бывало и никог­да и в смутные времена от Московского государства Новгород отлучен особно не бывал". Таким образом, находясь в обладании шведской ар­мии, Новгород все-таки считал себя скорее московским городом, чем са­мостоятельною или шведскою территорией. Однако, уступая требовани­ям победителей, Новгородцы образовали у себя особое правительство, которое перед шведскою короною представляло собою всю Новгород­скую землю. Состав этого правительства лучше всего изучается по подпи­сям на новгородских грамотах той поры. Кроме митрополита Исидора и воевод с дьяками, грамоты подписывают игумены новгородских монасты­рей, белые попы, дворяне из новгородских пятин, пятиконецкие старо­сты и простые тяглецы новгородские. Сравнение имен рукоприкладчиков на разных грамотах показывает, что, за немногими исключениями, к ру­коприкладству призывались каждый раз новые лица и не в одинаковом числе. Иначе говоря, в Новгороде не было правильного представительно­го собрания с постоянным составом, а были лишь случайные сходки или совещания, которые созывались воеводою и митрополитом по мере нуж­ды. Все это мало походило на законный порядок свободного самоуправле­ния и не обманывало никого из современных наблюдателей. Проживший в Новгороде все время шведской оккупации Иван Тимофеев очень мрач­но изображает состояние Новгорода под шведским господством, говоря, что Новгород в это время был "одержим всяко погано туждих руками". А посол из Ярославля в Новгород Степан Татищев, ездивший туда в нача­ле лета 1612 года, по возвращении своем к Пожарскому "сказал, что от­нюдь в Новгороде добра нечего ждати". Ярославское правительство по­этому решило, не увлекаясь мыслью о соединении в Новгородом под вла­стью шведского королевича, тянуть время в переговорах. На предложе­ние новгородских послов избрать Карла-Филиппа на Московское госу­дарство оно, со своей стороны, отвечало не отказом, а общим соображе­нием, что неправославного государя на царство избирать нельзя и что следует, во всяком случае, дождаться приезда королевича в самый Новго­род. На этом и стало дело между Ярославлем и Новгородом. Обе стороны решили мирно ждать244.