Очерки поэтики и риторики архитектуры

Но что-то тут не совсем так. Оба окна второго этажа – трехстворчатые, горизонтальные. Хотя ничего совсем уж беспочвенного в этом нет: не ленточное же остекление, придуманное безродными космополитами! Подозрительно, что корпус без видимых причин переламывается у самой двери тупым углом. Но и это не преступление: наверно, возвести прямую стену помешал фундамент какой-нибудь прежней постройки. Можно оставить Мёллера с его Шаруном в покое. В конце концов, этот Мёллер выполняет задачу, возложенную на него самим господином президентом имперской палаты культуры.

«Мёллер, как и Шарун, надеялся, что коричневый призрак скоро исчезнет»483. За насмешливо-постной архитектурной декорацией скрывается дом внутреннего эмигранта, весьма хитроумно устроенный. Его план скомбинирован из трех квадратов со сторонами приблизительно девять, семь и четыре метра. Меньший и средний, составленные вместе и повернутые на тридцать градусов относительно большого, частью вторгаются в него, частью выступают за его границы. Их стороны, оказавшиеся внутри большого квадрата, исчезли. Получилась неправильная девятисторонняя конфигурация вроде очень толстой, с короткими асимметричными отростками буквы Y.

На север вилла обращена средним квадратом, то есть правым отростком Y, на котором возведен вертикальный объем, видный с озера. Стóит вам сместиться вправо, как из‐за его угла начинает выглядывать малый квадрат – левый отросток Y (веранда). Подлинное же лицо виллы – на левой стороне большого квадрата, обращенной на запад, к озеру.

При взгляде с севера кажется, что большой и средний квадраты виллы имеют по два полноценных этажа. Однако в интерьере часть перекрытия с озерной стороны отсутствует, так что в большом квадрате второй этаж превращен в антресоль высокой гостиной. Напротив антресоли – слуховое окно. Оба внутренних ската крыши нарочито грубо оштукатурены и побелены, вместо перелома под коньком – плавно изогнутая поверхность, которая, опускаясь к сплошь остекленной западной стене, слегка провисает наподобие тента. Миновав стеклянное ограждение, крыша, обнажив свою деревянную конструкцию, продолжает спускаться, образуя поддерживаемый деревянными опорами навес над террасой трехметровой глубины, пол которой, выстланный каменными плитами, на пару ступенек ниже пола гостиной.

К чему такая сложность?

Сложность структуры уже сама по себе насыщает дом множеством неожиданных зрительных перспектив, обогащает обитателей впечатлениями. Интерьеры виллы Мёллера разнообразны по величине, форме, степени естественной освещенности, свойствам отделочных материалов. Тривиальны они только на первом этаже за северным и восточным фасадами. Из передней направо – кухня, налево – туалет (маленькие окошки) и две спальни изголовьями на восток. Габариты очень скромные, особенно высота: два десять (!). Чувствуется, Шарун экономит на бытовых комнатах ради парадных. Аалто оформил в «интернациональном стиле» утилитарные части Майреа, а у Шаруна, наоборот, утилитарная часть – за бранденбургским клинкером. Но уже тут начинают интриговать плавный изгиб уходящей вправо стены и нависание изнанки широкой изогнутой лестницы.

Начать дневную жизнь – значит открыть дверь в гостиную. Расположенная против входа в дом, она у Шаруна глухая, в отличие от прозрачной двери перед гостиной на вилле Тугендхат и от свободного, через четыре ступени, перехода из холла в гостиную на вилле Майреа. Открыв ее, оказываешься в месте схода квадратов плана. Прямой взгляд уносится сквозь стеклянную стену и террасу вдаль, к Тетцензее. Направо – веранда под наклонной крышей, служащая столовой и тамбуром с выходом на террасу, еще правее – кабинет господина Мёллера. Эти комнаты не отделены от гостиной. Но, входя в столовую, надо сделать шаг вниз. А хозяин дома может при желании задвинуть ширму.

Но не эти комнаты – главная тема Шаруна, а гостиная, зрительно связанная с террасой остекленной стеной во всю ширь большого квадрата. По контрасту с бытовыми помещениями, гостиная поражает высотой, обилием света, асимметричностью и кривизной образующих ее форм. Напротив стеклянной стены Шарун возвел под углом в тридцать градусов глухую вогнутую стену и на весь изгиб семиметровой длины поставил софу цвета слоновой кости (пол покрыт коричневой керамической плиткой), за спинкой которой поднимаются до антресоли открытые стеллажи с разновысотными ячейками.