Очерки поэтики и риторики архитектуры

За дальним концом стеллажей прячется начало изогнутой между двумя кирпичными стенами деревянной лестницы, ведущей на антресоль. Эта не просто связь между этажами. Наверху – мир хозяйки дома, художницы Марии Гарни-Мёллер. Здесь ее мастерская со светом с запада (от слухового окна), с востока и севера (от горизонтальных трехстворчатых окон) и от остекленной полосы над рабочим столом. Около лестничного проема антресоль подведена вплотную к слуховому окну, образуя маленькую площадку, на которую можно удалиться для разговора, скажем, с заказчиком. По другую сторону лестницы – санузел с ванной. На противоположном, северном конце антресоль превращается в межэтажное перекрытие, и там есть вход в еще одну спальню – точно над кабинетом Фердинанда.

Вернемся в гостиную. Асимметрия и кривизна очертаний, три уровня (терраса – пол гостиной – антресоль), мягкие формы потолка, каменные плиты за стеклом – все это метафорически сближает виллу с ландшафтом, снимает противоположность естественного и рукотворного. Через аналогию с вернакулярной архитектурой этому эффекту способствует и присутствие в интерьере материалов, отвергаемых «интернациональным» стилем, – дерева и открытой кирпичной кладки, а также мелкая расстекловка западной стены.

Вместе с тем Шарун построил для Фердинанда и Марии нечто отсутствующее как в природе, так и в традиционной сельской архитектуре, – своеобразную «машину для созерцания» (Sehmaschine). Сохранился его чертеж разреза виллы, свидетельствующий о том, что высота и положение края антресоли, расположение слухового окна, вынос крыши и высота ее нижнего края, – эти параметры соотнесены между собой, исходя из поисков наилучших углов зрения на озерный ландшафт от софы и с антресоли484.

Насмешливая мимикрия под насаждавшееся нацистами архитектурное «почвенничество»; глухая дверь, скрывающая великолепие гостиной; три уровня пола, подобные зрительному залу, в котором антресоль – бельэтаж, а софа – партер; большая каменная женская голова485, вмурованная в торец стены между кабинетом и столовой, как олицетворение genius loci; спрятанная за углом лестница, как в башне замка, на уступе кирпичной стены которой стоит каменная фигура; наконец, отсутствие прямого выхода на террасу вопреки прозрачности западной стены, благодаря чему береговой склон и озерная гладь становятся отстраненной от зрителя картиной, – все эти особенности виллы Мёллера говорят о склонности ее автора к театральным эффектам. Я вижу в этом произведении предвосхищение главного шедевра Шаруна – здания Берлинской филармонии.

Вилла Малапарте

С западного острия горной гряды Сорренто виден лежащий в пяти километрах Капри. Если вы взяли с собой бинокль, сможете разглядеть над морем красную точку на скалистом мысе Пунта Массулло, замыкающем с юга бухту Матермания. Это вилла Курцио Малапарте, построенная в 1938–1942 годах. Строитель – тамошний каменщик Адольфо Амитрано. А вот кого считать автором проекта – вопрос. Малапарте заказал проект Адальберто Либере, но тот, кажется, не вполне понял, что значило для Курцио иметь «дом, как я, – жесткий, странный, искренний»486. Порвав отношения с архитектором, писатель взялся сам руководить работой Амитрано. Проектных чертежей осуществленного варианта виллы пока не нашли, но, судя по одному беглому эскизу Либеры487, отклонение Малапарте от идеи архитектора не было принципиальным. Вместе с тем, похоже, что Малапарте был самостоятелен в планировке и оформлении интерьеров виллы, которую из‐за буржуазных коннотаций слова «вилла» предпочитал называть «красным домом»488.

Виллы Савой, Фоллингуотер, Майреа, Мёллера сторонятся людских взоров, но доступны для подъезда на колесах. Вилла Малапарте, напротив, издали приковывает к себе внимание всех, кто огибает Пунта Массулло морем или глядит на него сверху, но добраться до нее можно только по тропинкам, извивающимся над каменными кручами, спускаешься ли ты к острию мыса из глубины острова или (если море спокойно и удалось причалить к подножию обрыва) взбираешься к вилле, как горный козел.

Капри представляется нам раем земным. Но Пунта Массулло негостеприимен. Морской воздух очень влажен, западный ветер порой дует с дьявольской силой. «Это место явно предназначено для сильных мужчин, свободных духом»489, – так Малапарте противопоставил место, где захотел жить, всем остальным местам на свете, предназначенным, очевидно, для женщин, для слабых мужчин и для мужчин пусть сильных, но не свободных духом.

На высоте около сорока метров над морем, на врезанных в скалы невысоких красных стенах, выстлана камнем ничем не огражденная прямоугольная терраса тридцать на девять с половиной метров. Продольная ось, как и мыс, ориентирована широтно. В южной стене два яруса окон, в северной из‐за наклона скалы – три, и есть еще окно в восточной, торцевой стене. Из крыши, плавно изгибаясь, как маленький косой парус, обращенный выпуклостью к западным ветрам, вырастает ослепительно белое ограждение солярия.