Очерки поэтики и риторики архитектуры

Прямоугольное очертание арены было бы худшим из возможных, потому что бойцы и животные мечутся по ней, то и дело прижимаясь к барьеру. Кому-то приходилось бы видеть сражающихся почти в упор, а всем остальным оставалось бы ждать, когда бой переместится ближе к середине. Вот почему римляне стали строить арены без углов780. Это, надо думать, соответствовало практике проведения ритуальных боев на открытых местах задолго до появления первых spectacula, в которых cavea представляла собой ряды временно устанавливаемых деревянных скамей781.

Казалось бы, эллинский театр мог склонить римских архитекторов к совершенно круглой форме cavea. Однако конфликтная природа римских зрелищ сближала амфитеатр скорее с нынешним стадионом, чем с театром. «Почти во всех амфитеатрах арена продолговатой формы и имеет входы с обеих концов ее; ось арены дает известное направление движению и поддерживает порядок среди толпы сражающихся: только этой причиной, на наш взгляд, оправдывается сложность структуры, вытекающая из овальной формы арены», – читаем у Шуази782.

Возможно, римляне отдали предпочтение эллиптической арене783 еще и потому, что у эллипса есть ось, которую можно нацелить на некий важный объект – скорее небесный, чем земной, – тогда как у круга такой оси нет. Бросается в глаза, что оси самых известных арен на территории Италии – старейшей в Помпеях, Verona Arena, Колизея и площади Амфитеатра в Лукке (эта площадь и есть арена, cavea же в Средние века застроили домами) – направлены с юго-востока на северо-запад при том, что разница направлений в Лукке и Помпеях составляет около сорока пяти градусов. Нетипична меридиональная ориентация арены в Капуе. А вот вне Италии преобладает зеркальная ориентация – с юго-запада на северо-восток, – хотя известные амфитеатры в Арле, Дурресе, Таррагоне сохраняют исконно-римское направление длинной оси. Похоже, вопрос об ориентации арены был для римских архитекторов не менее важен, чем для греков вопрос, куда направить театрон. Но я не нашел убедительных объяснений выбора ориентации при закладке амфитеатров.

Строил ли римский архитектор театр или амфитеатр, перед ним стояла проблема, с которой первыми столкнулись греки: как добиться максимальной вместительности зрелищного сооружения не в ущерб аудиовизуальной доступности действа? Грандиозность Колизея обусловлена отнюдь не величиной арены. Приблизительно таковы же размеры арены в Капуе, Verona Arena, которая была заложена несколькими десятилетиями раньше Колизея, а также его сверстницы в Лукке. Экстраординарность Колизея не типологическая784. Она заключена в количестве зрительских мест. Как и при обсуждении эллинских театров, у меня на первый план выходит мысль не о том, какова была игра, а о тех, кому ее показывали. Колоссальный амфитеатр был задуман как действенный инструмент общественного согласия, восстановленного Веспасианом после гражданской войны, в течение полутора лет терзавшей Рим. Веспасиан был правителем здравомыслящим, практичным, ответственным; «во все время своего правления ни о чем он так не заботился, как о том, чтобы вернуть дрогнувшему и поколебленному государству устойчивость, а потом и блеск»785. Место для новой арены выбрано не случайно: здесь, на земле, отнятой Нероном у города, был выкопан в саду перед его Золотым Домом огромный пруд для навмахий. Веспасиан велел пруд засыпать и возвести амфитеатр, тем самым вернув Риму отнятую Нероном собственность и противопоставив «стихийной необузданности Нерона величие собственного духа»786. Арена возводилась на средства, вырученные от сокровищ, захваченных в Иерусалиме, который был взят Титом в 71 году. Строительство велось в основном руками обращенных в рабство иудеев787. За исключением государственных праздников, представление в Колизее оплачивал от своих щедрот тот или иной съемщик амфитеатра, желавший сделаться популярной публичной фигурой.

Допустим, расчетная вместительность амфитеатра Флавиев должна была, в идеале, позволить в течение недели побывать на устраиваемых на этой арене играх всем свободным взрослым жителям гигантского города. За вычетом детей и рабов, потенциальные зрители игр (включая женщин, которых пускали на верхний ярус) составляли примерно половину населения города. Если так, то амфитеатр на пятьдесят тысяч зрителей был бы соразмерен семистам тысячам жителям Рима, а при увеличении вместительности до восьмидесяти тысяч соответствовал бы миллиону жителей. Именно в этом диапазоне и оценивают историки и демографы численность населения Рима в пору его расцвета. Значит, логику исходных расчетов величины Колизея я улавливаю правильно.