Очерки поэтики и риторики архитектуры

Инженерная задача заключалась в том, чтобы обеспечить 50–80 тысячам зрителей визуальную доступность зрелища на эллиптической арене с осями 86 на 54 метров, а также по возможности беспрепятственное их распределение по местам, ранжированным в соответствии с их социальным положением, и спокойный выход в город по окончании игры. Cavea Колизея покоится на каркасе из восьмидесяти радиальных и семи концентрических аркад, возведенных на бетонном кольце шириной 54 метра, углубленном в землю на 12–13 метров. Внешняя из семи аркад образует фасад высотой 48,5 метра. Толщина радиальных аркад – от 1 метра у арены до 2,4 метра снаружи. Пролеты ближайшей к арене концентрической аркады равны 1,7 метра, а внешней – 4,2 метра. На пересечениях радиальных и концентрических аркад получаются столбы почти прямоугольного сечения, с которых и начиналось сооружение каркаса788. Столбы четырех дальних от арены рядов, несущие наибольшую нагрузку, выложены из травертина, остальные – из туфа. Арки между столбами кирпичные. Между концентрическими аркадами тянутся кольца галерей: под первым ярусом cavea – один этаж, под вторым два этажа, под третьим три этажа, под четвертым четыре. Своды галерей цилиндрические бетонные. Такими же сводами перекрыты радиальные коридоры и лестницы, ведущие к опоясывающим cavea горизонтальным проходам, с которых публика по открытым лестницам достигала своих рядов. Рассаживались согласно керамическим табличкам-билетам с указанием cuneus (сектора, обозначенного римскими цифрами над арками входов), gradus (ряда) и locus (места). Например: CVN III GRAD IV LOC I. В дождливый день специальная команда моряков натягивала над cavea тент, оставлявший арену открытой.

Южным и северным входами на концах поперечной оси амфитеатра пользовались только император, члены его семьи, сенаторы, богатые патриции, чиновники высокого ранга и весталки; они направлялись сразу в первый ряд, поднятый на четыре метра над ареной и отгороженный от нее парапетом и проходом. Семьдесят шесть входов предназначались для публики попроще: «Ожидающая под галереями первого этажа толпа, – писал Шуази, – естественно распределяется равномерно по всей окружности здания; при поднятии барьеров она устремляется, не делая выбора, на ту лестницу, которая открывается перед ней; затем каждая лестница, разветвляясь по мере дальнейшего подъема и в то же время суживаясь вместе с постепенным уменьшением наплыва толпы, заставляет живую волну разливаться равномерно по всем частям обслуживаемого ею сектора»789. На все это уходило пятнадцать минут; покинуть же Колизей можно было втрое быстрее. Еще два входа – на продольной оси – вели прямо на арену. Они предназначались для гладиаторов и животных: восточный («Ворота Жизни») для живых, западный («Ворота Смерти») для мертвых790. Арена – путь к смерти. Не связана ли с этим ее ориентация?

Архитектурная задача заключалась в том, чтобы придать зданию привлекательность. Проходя галереями и коридорами, вы видели белые и красные стены и своды, а вблизи первого ряда – фрески и рельефы. Но вот вы вышли на cavea… Какой контраст со строгим внешним обликом Колизея – с этой выпуклой каменной громадой, глядящей бесчисленными одинаковыми проемами на толпу, требуя от нее упорядоченности, свойственной разве что боевому порядку войск! Внутри каждый видел над песчаной ареной и над парапетом, как над цоколем, необъятную ступенчатую воронку, напоминающую карьер по добыче белого мрамора, обнимавшую каждого, поднимавшуюся к небосводу и завершавшуюся легкой галереей верхнего яруса, отделенного от неисчислимых нижних рядов спокойным поясом с окнами галереи предпоследнего яруса. И вся эта необозримая, но четко расчлененная на ярусы диорама пестрела праздничными одеждами, шевелилась морем лиц и рук.