Очерки поэтики и риторики архитектуры

Замечательный нюанс, обогащающий впечатление от арки: так же, как Лувр на противоположном конце «исторической оси», она повернута относительно этой оси на шесть градусов – но по часовой стрелке, а не против нее.

Сила арки Спрекельсена – в том, что в ее обрамлении зрелище заката, по существу, освобождено от предзаданных смысловых отсылок к чему-либо иному. Оно стало самоценным событием, открытым для коннотаций, произвольно устанавливаемых любым из нас. Это произведение пробуждает в нас творческое воображение активнее, чем абстрактная живопись, потому что в проеме арки появляется и исчезает объект, который мы невольно оживляем в силу анимистических предрассудков.

Однако эта сила проявляется только при созерцании с расстояния, измеряемого километрами. Чем ближе ты к Большой арке, тем более она тривиализуется. Находясь у ее подножия, на ступенях, ведущих в проем, или в самом проеме, видишь лишь два тридцатипятиэтажных здания с плоским перекрытием над семидесятипятиметровым интервалом. Смелость конструкции может вызывать восхищение, но в этой эмоции нет ничего поэтического, потому что с малого расстояния невозможно ни воспринять кубическое строение арки Спрекельсена, ни увидеть в ее обрамлении заходящее солнце. Каждая из обращенных друг к другу стен этих зданий состоит из 690 квадратных ячеек с углубленными окнами, имитирующими в малом размере пропорции всей арки. Но надо воздать должное остроумию Спрекельсена или Поля Андрё – его преемника в осуществлении проекта: огибая арку с севера или юга, неожиданно обнаруживаешь вместо глухих мраморных граней темные зеркала сто на сто метров. «Зеркальностенной» назвал Большую арку Алексей Макушинский287. В другой ситуации непрозрачное снаружи остекление офисов, в котором отражаются окружающие здания, выглядело бы так же банально, как на самих этих отражающихся небоскребах. Но когда с тобой играет в прятки каменная рама, в несокрушимую монументальность которой ты только что поверил, хочется улыбнуться, как удачной шутке.

Если бы воображаемая машина времени, услугами которой я воспользовался, пытаясь представить отношение Булле к вашингтонскому обелиску Миллса, доставила бы великого французского мастера фикшен-архитектуры на ось Большой арки Дефанс, он, я думаю, признал бы Спрекельсена своим достойным преемником в области «радикального классицизма». Титаническая арка Спрекельсена наводит на мысль, что гигантские платонически-совершенные тела, создаваемые иногда современными архитекторами (вспомним куб Росси в Модене), могут быть вполне оправданы при двух условиях: во-первых, они должны быть введены в крупномасштабное взаимодействие с движением небесных тел; во-вторых, в них самих должны конфликтовать контрастные субстанции – например камень, воздух, зеркальное стекло.

Дворец

Происхождение и смысл фасада

Уже несчетное число раз воспользовавшись словом «фасад», я чувствую, что, приступая к жанру дворца, стоит приостановиться, чтобы попытаться объяснить хотя бы самому себе, что же это такое – «фасад», без которого я никак не могу обойтись.

В отличие от маски в человеческом обиходе – ритуальном, карнавальном, театральном, косметическом – «маска» архитектурная – это и есть лицо здания, его главный фасад. Сделать зданию маску-фасад, «олицетворить» здание – совсем не то же самое, что предъявить публике (уличной публике, площадной) то или иное сочетание поверхностей объема (или объемов), из которых это здание состоит. Обеспечить здание фасадом – проблема не из наук о проекциях стереометрических тел, не из оптики и не из начертательной геометрии. Это проблема скульптуры и живописи, поставленных на службу архитектуре.

Впервые осознанно введенный в архитектуру храмов римлянами, принцип «маски» будет возрожден в романском церковном зодчестве, а впоследствии распространится на здания любого назначения, образующие непрерывный фронт фасадов на городских улицах. Но это произойдет не ранее, чем улица превратится из дороги, проходящей сквозь поселение, в экономический фактор, определяющий ценность прилегающей земли и побуждающий собственников земельных участков использовать их с максимальной выгодой. Для появления улиц с фасадами необходимо правовое закрепление частной собственности на землю. Такие улицы разрешают противоречие между требованиями транспортной системы города и интересами собственников недвижимости, которые, с одной стороны, не прочь поглотить своими владениями проезжую часть, а с другой – понимают, что тем самым они рискуют уничтожить источник собственного благополучия, ибо именно непосредственная связь с общедоступной транспортной артерией придает ценность их земле и построенным на ней зданиям.