В мемуарах Горбачев делает другое важное признание, касающееся начала его деятельности и будущих планов. У руководителей зауральских регионов, съехавшихся на встречу с ним в Казахстан во второй половине 1985 года, он начал выяснять, как реализуется курируемая им Продовольственная программа, которой к тому моменту было уже три года. Однако в разговоре выяснилось, что все ее положения касательно инвестиций и даже производства продукции постепенно реализуются, да вот
снабжение продовольствием практически не улучшилось. Где же выход? Дело упиралось в общее состояние экономики. И на первый план выходила необходимость установить разумные пропорции между гражданским и военным сектором[1034]
.Следует ли это понимать так, что до сих пор Горбачев даже не задумывался об этой теме? Хотя ранее в тех же мемуарах утверждал противоположное — необходимость снижения доли ВПК в бюджетных расходах ему и председателю Госплана СССР Николаю Байбакову была очевидна гораздо раньше. Более того, важная для начала андроповских реформ и прямо поставленная перед руководством страны Экономическим отделом ЦК КПСС тема экономии раздутого оборонного бюджета должна была быть ему, андроповскому выдвиженцу, хорошо известна и обсуждалась им на совещаниях, как мы писали выше, в ноябре 1984 года. А стало быть, возникает вопрос: почему на практике Горбачев одобрял прямо противоположные вещи?
Соратники Горбачева вспоминают, что вскоре после его избрания внутри правящей элиты начались энергичные, но тяжелые переговоры по сокращению наступательных и атомных вооружений, что сопровождалось и бурной деятельностью Горбачева на внешнеполитическом направлении. Было ясно, что атомного оружия, ракет и некоторых других видов вооружения произведено и производится чересчур много и что накопление таких весьма опасных и дорогостоящих вооружений ложится тяжким бременем на экономику и вредно для внешней и внутренней политики.
Участник этих переговоров позднее вспоминал:
При любых ограничениях и сокращениях они [минсредмашевцы] теряли финансирование. А им, как и любым людям, хотелось иметь не только кусок хлеба с маслом, но и с сыром, причем с хорошим. <…> По нашей (МИДа. —
Другой участник этих переговоров, упоминавшийся выше Виталий Катаев, вспоминает об экономико-социальной аргументации представителей оборонной промышленности. Когда обнаруживалось, что госзаказ выполнен и армия уже вооружена, заводы продолжали работать. Директора говорили в коридорах власти, что рабочих надо кормить, а военные продолжали делать заказы, чтобы на заводах не потеряли технологическую дисциплину[1036]
.Однако сокращение производства одних вооружений (в первую очередь классических наступательных средств — танков, артиллерии и штурмовой авиации), реально начавшееся с 1988 года, не означало приостановки разработки других, более совершенных, и общей модернизации оборонной промышленности, отставание которой от Запада было очевидным[1037]
.В мемуарах Горбачев приводит запись своей беседы с академиком Юлием Харитоном, состоявшейся вскоре после его избрания Генеральным секретарем. Это одна из трех мартовских встреч, о которых он рассказывает в мемуарах, и единственная посвященная вопросам, так сказать, материальным. Две другие встречи были — по внешнеполитическим вопросам с Андреем Громыко и по вопросам пропаганды внутри страны с Александром Чаковским, главным редактором наиболее «прогрессистского» (критического к власти) издания страны — «Литературной газеты».
Итак, что же обсуждали научный руководитель ядерного центра Арзамас-16 с новоизбранным генсеком?
1. О проведении экспериментов, связанных с ядерной накачкой для получения лазерного излучения. 2. Об изучении ЭМИ (электромагнитные излучения), их возможного влияния на системы управления ракетами. 3. О срочном оснащении Центра быстродействующей вычислительной техникой[1038]
.