Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 2

Кроме того, Горбачев поддерживал идею возможности возрождения мелкого бизнеса в сфере услуг и общественного питания и артелей. Эта идея происходила из окружения бывшего лидера ВЛКСМ Александра Шелепина и также разделялась частью прогрессистов, но уже меньшей, поскольку легче подвергалась критике со стороны партийных «ортодоксов», сторонников «казарменного коммунизма».

Но более удивительно и воистину необъяснимо другое. С 1978 года Горбачев занимался политикой в сфере сельского хозяйства, «агрокомплексом», неотъемлемой частью которого был вопрос сельхозпоставок из аграрных регионов в крупные города. Он лично занимался этими проблемами в 1982–1983 годах, когда вел «овощную войну» с Гришиным в Москве. Стало быть, он должен был понимать, что «освобождение регионов», производящих сельскохозяйственную продукцию, от обязательных поставок (ОСФ) приведет, несмотря на наличие агрохолдингов в ближайших пригородах этих городов, к полному исчезновению массы товарных позиций на прилавках. Ведь большие города питались буквально «с колес», по напряженному графику. И тут не помогли бы никакие закупки продовольствия за рубежом, тем более что надо было кормить еще и трехмиллионную армию и «закрытые города». Или, наоборот, история 1982–1983 годов его убедила, что все дело в «овощной мафии», которая тормозит завоз, а регионы готовы поставить в столицу что угодно?

Очевидно, что Горбачев очень плохо разбирался в промышленной проблематике и внешнеэкономических вопросах, поэтому после прихода на пост Генерального секретаря в руководящее трио на пост председателя правительства СССР он взял Николая Рыжкова, который имел опыт работы директором крупного машиностроительного объединения и первого заместителя председателя Госплана СССР, то есть «промышленника» и «макроэкономиста». Однако Рыжков оказался слабым организатором, не способным вычленить главные темы в своей работе и их эффективно отстаивать перед коллегами по Политбюро, хотя он и «царил» на заседаниях Совета министров СССР[1311]. Как слабый политик, он презирал подчиненный ему аппарат и экспертов, не терпел советов и критики, не поправлял своих очевидных ошибок, занимался фальсификацией статистики, отражавшей его ошибки[1312].

В целом Рыжков оказался не меньшим лоббистом, чем Горбачев. В своей новой должности он увидел возможность продвинуть интересы близких ему отраслей — машиностроения, металлургии, приборостроения, ВПК (последнее в меньшей степени). В документах и устных инструкциях это именовалось курсом на «опережающее развитие машиностроения»[1313]. Его референтной группой были директора крупных предприятий. Хотя сам по себе курс на более активную поддержку аграрного сектора, переработки сельскохозяйственной продукции, жилищного строительства, машиностроения, металлургии и химии был взят Политбюро еще в 1984 году, Горбачева и Рыжкова объединяли стремление к максимальному инвестированию в курируемые ими сферы под предлогом увеличения влияния НТР и желание передать директорам как экономическим агентам максимума власти и влияния. Однако Рыжков понимал технологическую зависимость предприятий промышленности друг от друга и поэтому не питал иллюзий о возможности создания региональных координационных центров по промышленности или по отдельным ее отраслям[1314].

Входивший в его ближайшее окружение инструктор Экономического отдела ЦК КПСС, ставший в 1988 году зампредом Комитета по материально-техническому снабжению, Станислав Анисимов вспоминал:

Мы хотели дать больше самостоятельности предприятиям. Прежде всего в самофинансировании, создании материального стимулирования работников. Нужно было заинтересовать людей в снижении затрат, улучшении качества, увеличении прибыльности. Но не под административным напором, а благодаря материальной заинтересованности работников. Но при сохранении плановой системы[1315].