Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 2

Экономика уже была полностью расшатана, бюджет — пустой, а правительство во главе с премьером, раздражающим своей «вялой позицией» даже единомышленников[1307], предлагало полумеры. Оно не было способно сформулировать внятной и достаточно радикальной программы, не пользовалось политической поддержкой ни президента, ни Съезда народных депутатов СССР, ни руководства союзных республик.

С марта 1990 года члены правительства, прежде всего экономический блок, пытались заставить своего председателя подать в отставку (всем кабинетом). Или же они готовы были объявить о своем уходе; впрочем, так и не решились. Потом наступил сезон осенней подготовки к зиме, и это был еще один серьезный повод оставаться на своих местах. Так ситуация протянулась до начала января 1991 года, когда Рыжков был внезапным указом Горбачева лишен поста главы Совета министров, а сам Совет был преобразован в Кабинет министров во главе с Валентином Павловым[1308].

ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОЦЕССА РЕФОРМИРОВАНИЯ 1985–1989 ГОДОВ

Все говорят: начни с себя.

Все говорят, мол, перестройка.
А я решил, начну с тебя.
Эй, бумажный герой, я ставлю тебе двойку.

Вы таите в себе злобу выгодных лет.

Я давно наблюдаю за вами.
Вы хитрее меня, вы мудрей,
Вы трясетесь. Я вас понимаю,
Я вам мешаю отсидеться в кустах.

Так зачем же кричать на каждом углу?

Может, это предсмертные спазмы?
Ваш бумажный кулак отпечатан на лбу у меня.
Он главней, он начальник маразма[1309].

Что же Горбачев хотел сделать в экономике и куда все пошло?

Действия Горбачева в качестве генсека и объяснения того, как происходил процесс формирования его взглядов на общественно-политические и экономические проблемы в СССР, данные им в мемуарах (пусть, возможно, и записанные помощниками с его слов), при сопоставлении рисуют достоверную картину целей и задач молодого провинциального чиновника, который в результате стечения обстоятельств, группового взаимодействия и собственных способностей возглавил огромное государство и приступил к его реформированию[1310].

В экономической сфере Горбачев выступал как классический аграрный лоббист. Собственно, весь его трудовой путь до занятия поста Генерального секретаря — это продвижение от должности помощника комбайнера к должности секретаря по сельскому хозяйству аппарата ЦК КПСС. Однако поскольку в аграрном секторе развита сложная иерархия, возникает вопрос: о ком он как лоббист хотел заботиться в первую очередь, чьи интересы представлять, кто был его «референтной группой»? Ответ на это есть в мемуарах. Его референтной группой и предметом заботы являются председатели колхозов, такие как его любимый дед и хорошие знакомые по тому периоду жизни, который для него начался с должности парторга крайкома КПСС в Ставропольском территориально-производственном колхозно-совхозном управлении (1962–1963) и закончился в должности первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС (1970–1978). Их интересы Горбачев был намерен защищать как привык — с помощью максимального сокращения влияния союзного центра на дела конкретных регионов и с образованием сильных внутрирегиональных координационных центров, которые должны были заниматься привлечением масштабных инвестиций из союзного центра, защищать председателей от распоряжений, идущих от Москвы. В случае объективно тяжелой ситуации, связанной с погодными условиям и другими видами катастроф, они должны были помогать одним районам и колхозам за счет других хозяйств региона и срочной московской помощи. При этом колхозы и низовые агенты в целом должны были получить дополнительный импульс для развития за счет научно-технического прогресса, о котором должны были заботиться региональные структуры.

По всей видимости, вначале Горбачев предполагал, что непосредственный контроль за председателями и их назначения будут преимущественно совершать эти территориальные органы, а потом оставил это на усмотрение самих колхозников. И, разумеется, он собирался оставить колхозы как основную форму аграрных производителей, допуская ограниченное использование других форм, как то бригад арендаторов-подрядчиков, о чем он говорит, описывая опыт корейских огородников в Ставрополье.

Его концепция о приоритете председателей в качестве основных экономических агентов на селе совпала с доминирующим после «косыгинских реформ» в прогрессистской среде (например, озвучиваемым в «Литературной газете») дискурсом о необходимости передачи максимума прав директорам промышленных предприятий — и председателям колхозов.