Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков

«Дворовые» — средние по своему достатку дворяне; им полагалось иметь хорошее холодное оружие и для «подмоги» одного человека. Поместья и жалование «дворовым» назначались в меньших размерах; служба их протекала в своем или соседних уездах.

«Городовые» — наиболее бедный слой дворян и детей боярских. Всем им платили небольшое жалование, давали скромное поместьице; служба (в мирное время) ограничивалась исполнением мелких поручений уездного воеводы.

Периодически, раз в два-три года, правительство делало проверку на местах численности уездных служилых людей, определяло размер жалования, «верстало» поместьями, освобождало от службы стариков, принимало в ряды войска «поспевших» к службе, «новиков». Специально посылаемый из столицы боярин-воевода осуществлял эти функции необыкновенно торжественно, в присутствии толпы зрителей из местного и окрестного населения.

В 1618 году такой «разбор и верстание» поручили произвести в Нижнем Новгороде заслуженному боярину Лыкову-Оболенскому. В помощь ему отряжен был дьяк Дементий Образцов.

За месяц до их приезда на нижегородском нижнепосадском рынке появились казенные глашатаи — «бирючи». Нацепив на палку вырезанного из жести гербового орла, бирючи громко объявляли царский приказ: явиться всем уездным служилым людям в город «однолично безо всякого переводу (самолично), без мотчания, огурства (отнекивания), лености и не отымаясь ничем».

С нижегородской торговой площади содержание указа перенесли в свои места пришлые люди. Нарочные гонцы от городских властей старались со своей стороны оповестить возможно большее число уездных дворян и детей боярских о неукоснительном царском повелении.

Мирно и спокойно проживавшее по своим сельским усадьбам служилое сословие всколыхнулось. Полагалось обязательно явиться в назначенный срок, и явиться в исправном виде. От этого зависело все. Только исправный дворянин и сын боярский сохраняли за собой поместье и денежное жалование, которое было необходимым подспорьем в хозяйстве служилого человека; иначе ему не купить ни коня, ни сабли, ни кольчуги, ни других военных доспехов.

Тщательно и торопливо готовились к «верстовому смотрению». Приготовляли ратную одежду и доспехи, чистили и приводили в порядок оружие, отбирали подходящих для похода подручных людей из крестьян и холопов. Каждому, кроме того, нужно было заблаговременно отыскать среди соседей поручителей за его исправную службу.

В назначенный день уездные служилые люди съехались в Нижний, где все уже было готово к «государеву разбору и верстанию».

В кремле, на обширном воеводском дворе, поставили стол, за которым сели: в середине Лыков-Оболенский, по левую руку от него дьяк Образцов, по правую — нижегородский воевода Борис Нащокин.

На столе перед московским боярином за короткий срок выросла куча «сказок», поданных служилыми нижегородцами. «Сказки» (справки) говорили о каждом: где живет, какую имеет семью, велики ли у него в настоящее время поместные земли и угодья, где служил ранее, в каких сражениях участвовал, у кого находился под начальством, не был ли ранен или в плену.

Сообщаемые сведения сверял с записями в привезенной из Москвы «десятне» дьяк Дементий. В проверке участвовали «окладчики» (послухи, свидетели), выбранные большинством присутствующих людей. Они всенародно клялись в том, что «про дворян и детей боярских будут сказывать правду, кто из них в которую статью пригодится, кому от старости и увечий государевой службы выполнить не мочно, — и про им про все сказывать истинно, другу не дружить и недругу не мстить, доброго по недружбе не хулить, а худого по дружбе не хвалить».

Один за другим появлялись верхом на конях нижегородские служилые люди, останавливаясь перед боярином.

Первым выехал Богдан Мирославов сын Приклонский — всадник на турецком аргамаке, в тяжелых и дорогих металлических доспехах, вооруженный «винтовальным карабином» (новинка тех лет) и курковой с насечкою пистолью. За Приклонским ехали трое слуг на крепких упитанных жеребцах, в железных кольчугах и при саблях. Сзади трусил пятый всадник с вьюком, где находился необходимый для похода провиант (сухари, толокно, соленое мясо, сушеная рыба). Богдан Приклонский числился по «десятне» как «выборный дворянин». В его поместье значилось 600 четвертей земли,[20] а денежный оклад составлял 14 рублей в год.

Окладчики сказали: «…собою и службою он Богдан добр… в службу являлся в срок и не съезжал домой до роспуску». За ним был оставлен прежний поместный и денежный оклад.

Вторым подъехал столь же хорошо снаряженный, с двумя подручными Григорий Владимиров сын Жедринский. После краткого распроса его отпустили, назначив 550 четвертей поместья и 12 рублей годового жалования.