Очертя голову

Но «дома» Паша с мамой переглянулись, вместе взглянув на меня, как на больную свинкой, и принялись вести себя, «как обычно». А мне по ушам резали их натянутые любезности, ужин застрял в горле. Я встала из-за стола:

— Мама, спасибо, всё очень вкусно, но я не голодна. Давай пойдём поговорим наверх?

Мама взглянула на меня, словно знала всё. И сказала:

— Позже.

И я ушла на второй этаж. Побродила по комнатам, зашла в гардеробную за нашей спальней и остановилась, думая, куда складывать мои вещи. Мысль о том, куда их везти, холодила спину, и я продолжала перебирать возможности: их было не много. В голову то и дело приходил миллиардер-философ из Монако. Но он, наверное, путешествует по морям… И это неудобно. Я достала из кармана бумажку с его телефоном и положила обратно.

Нет, я всё равно тут не останусь! Но никому на голову прыгать не буду. Достаточно уже, нарешалась проблем чужими руками. Нет, теперь только сама. Просто надо собраться с мыслями, перестать думать о Луке и спокойно всё обдумать.

Возможно, завтра надо посмотреть на аренду квартир? Или комнат? Перевестись в другой отдел в компании. Только бы мама меня поддержала!

* * *

Мама заглянула минут через пятнадцать, остановилась на пороге, поправила серую кофточку, розовый манжет и вздохнула. Я пошла к ней, не зная, с чего лучше начать. Совсем близко коснулся меня запах знакомого тепла и духов с нотками сладкого востока — мама любит привкус сандала. В выбранной строгой кофточке, прямой юбке и в туфлях она была похожа на экономку, и это мне совсем не нравилось. Я улыбнулась, пытаясь уловить на языке нужное слово.

— Мама…

— Я ожидала совсем другого от вашего приезда, Соня, — сердито сказала она, поправив и без того безупречно уложенную светлую прядь элегантно остриженных волос.

Она привычно поджала губы, и я поняла, что просто не будет.

— Мам…

— Не надо! — перебила меня она. — Павел мне всё рассказал. Про твою легкомысленность и шашни! Мне всегда не нравилась твоя Дарья! Это она виновата!

Я удивлённо посмотрела на неё.

— Но, мам, при чём тут Даха? Я просто не люблю Пашу. И не хочу жить с ним. Я это совершенно точно поняла.

— Прекрасно! — губы мамы скривились в нервной усмешке. — Просто прекрасно! А мне что прикажешь делать? Снова краснеть от стыда за тебя?

— Не надо краснеть! — воскликнула я, чувствуя, как к щекам приливает жар. — Ведь Паша тоже меня не любит! Для него отношения — просто сделка!

— Вот оно что! — скрестила на груди руки мама. — Вот как ты заговорила! Благородный молодой человек, замечательный во всех отношениях, сначала спас нас из той ужасной ситуации, тебе не нужно напоминать или память отшибло? Он мог бы просто пользоваться тобой, но нет! Павел приходит ко мне со всем уважением, просит твоей руки! И я даю согласие! Между прочим потому, что знаю, что и ты его дала! И теперь как? Предлагаешь мне пойти к Павлу и сказать, что мы обе передумали? Ах, вот такие мы легкомысленные! И только потому что ты вдруг решила, что любовь выглядит иначе? Да ты понятия не имеешь, что это такое!

— Не вздумалось… — пробормотала я, чувствуя привычную и такую тяжкую вину на плечах, но осмелилась вскинуть на неё глаза и добавить: — Мам, но любовь на самом деле другая.

— Любовь? Ну, посмотри на меня! — развела руками мама, стройная, подтянутая и совсем ещё не старая, но почему-то привыкшая играть роль пожилой… — Вот она я, вышла замуж по любви в двадцать лет! И знаешь, что? Твой отец изменил мне уже через год, когда я была беременна! Я простила его ради тебя, ведь тебе нужен был отец! Я отдала себя в жертву тебе, твоему прекрасному папочке, которого ты всегда боготворила! И что? Он и с тобой себя повёл, как ничтожество, нахапал кредитов где ни попадя — прекрасное наследство! И ведь брал, когда уже знал, что жить осталось недолго! А куда эти деньги он потратил, знаешь, знаешь?!

Я сглотнула.

— На бизнес, на магазинчик, который прогорел…

— Это ты так думаешь! А я уверена, он шлялся по женщинам до последнего дня своей жизни!

— Разве ты можешь точно об этом сказать? — возмутилась я.

Мама сердито сверкнула глазами.

— Некоторые вещи жёны знают точно, уж поверь мне! И тебе я такого будущего не хочу! Павел…

— Он же машина! — вырвалось у меня. — Бетономешалка! Ему плевать, какая я!

— Не перебивай мать! Какая ты, он как раз понял и оценил. И мой вклад оценил! Но как Павел, я с тобой миндальничать не буду!

Она скрестила руки на груди. Меня захлестнула обида: она снова меня не понимает!

— Да, прекрасно и очень благородно с его стороны дать тебе время прийти в себя, — чеканила мама. — Однако я скажу тебе сразу: ты выйдешь за него замуж, и точка. Потому что без него у тебя не будет ни работы, ни денег, ни крыши над головой, только долги твоего замечательного папочки! И оставленная тебе, — тебе, даже не мне, — в наследство квартира, которой ты и воспользоваться не сможешь!

— Красиков сказал тебе, что уволит меня? — спросила я севшим голосом.

— А я не прощу тебе, если до этого дойдёт! — отрезала мама.

И мне стало больно так, словно она меня ударила, хотя меня никто и никогда не бил… Только словами.