Очертя голову

Ждать Штольца? Ого! А что собственно, за повороты?! — очнулась я от сладостного сна в играх тела. Однако моему удивлению не дано было закончиться на этом. Практически сразу после Штольца позвонила мама и закричала истерически:

— Соня! Соня! Ты жива? Что они с тобой сделали? Что с тобой?!

Я опешила, не понимая, откуда она взяла этот номер телефона.

— Да, мама, успокойся, я в порядке: жива, цела, здорова. Не волнуйся!

Громко выдохнув, мама заговорила обиженно и тревожно:

— Тогда тебе должно быть стыдно: я тут переживаю, где ты, как ты, а ты отключила телефон и исчезла! Ни одна нормальная дочь так бы не сделала! Бессовестная эгоистка ты, вот ты кто!

Меня затрясло. А голый, горячий Лука обнял меня, забрав под мышку, и поцеловал в висок. Сразу стало немного легче, словно на противоположную чашу весов, накренившихся под тяжестью колючей проволоки, опустили мешочек любимых конфет. Как удивительно он меня чувствует! И я ответила в трубку:

— Мама, ты сама вынудила меня, заперев в той комнате и поставив ультиматум.

— Ты такая упрямая!

— Я взрослый человек, мама. И я люблю тебя, но я взрослая, и у меня есть право выбирать, как жить и кого любить.

— Вот ты как заговорила! Не понимаю, откуда это в тебе, Соня?! Была же нормальной… — Мама напряжённо замолчала и вдруг догадалась: — Он рядом, тот итальянец?

— Лука? — я закусила губу, признаваться не хотелось, будто стоит сказать о нём и сразу случится что-то плохое. Нет, я не стану говорить о любимом ей — той, которая выбрала вместо меня Пашу!

Но долго думать мой любимый не дал. С самой лучезарной улыбкой, хоть её и не было видно, он произнёс в телефон, переключив его на громкую связь и накрыв мою ледяную руку своей горячей:

— Добридень, синьора! Йа Лука Дельмаре. Йа лублу Софи!

— О, Боже… — сдавленно выдала мама, и немного опомнившись, добавила: — То есть простите… Здравствуйте, Лука! Хорошо, что любите, надеюсь, что не обидите — она у меня единственная! И, Лука, послушайте, может, вы образумите мою дочь и скажете, чтобы она уезжала подальше от Новочеркасска, что там опасно? Она упрямится и не хочет слушать, а мне рассказали про полицию и про то, что вчера произошло, так что если Соня совершенно сошла с ума и лезет на рожон, хоть вы отговорите её, прошу вас! Увезите её куда-нибудь, а лучше скажите, чтобы послушала меня, ведь она совершенно не приспособлена к трудностям! Надеюсь, вы разумный человек и поймёте.

О, мама! — мысленно простонала я, зная, что говорить ничего не стоит — она меня не услышит, кажется, никогда!

Не ожидая длинной и не понятной тирады в ответ, Лука удивлённо посмотрел на меня, но не растерялся и сказал:

— Йа не гаварю парусски. Новочеркасск харашо! — и у меня спросил на французском: — Твоя мама волнуется, да? Правильно, что волнуется, хорошая мама! Скажи, что я её уважаю, целую её руки и сердце, и очень хочу видеть, а тебя никому не позволю обидеть.

— Что он говорит? — на том конце связи проистерила мама, не услышав должного «ку» и трепета. — Что же хорошего в Новочеркасске, если там коллекторы с битами?! Соня! Соня!

— Погоди, — выдохнула я и перевела речь Луки, а ему — мамины слова.

Он снова пылко сообщил, что любит меня и не бросит, а все проблемы так или иначе решаются, а я самая замечательная на свете девушка, красивая, умная и решительная, при этом чудесно воспитанная, даже отказалась бить посуду, хотя он сам просил, в общем, я — совершенство, за что он снова горячо и сердечно целует мою маму. Та опешила, но скоро пришла в себя и не позволила его обаянию наступить на горло истерике. Хотя та была чуть потише.

Они оба потребовали перевода. У меня бы уже произошло короткое замыкание в голове, если бы Лука не улыбался при этом и не говорил так, словно всё было нормально. Может, у него плохо со слухом и он не слышит интонацию? И вдруг в самом разгаре переговоров мама сдалась:

— Ну ладно, будьте осторожны оба! Лука, берегите Соню!

— Мечтаю об этом, дорогая синьора! — расцвёл Лука.

— Соня, и ты там… веди себя хорошо, чтобы я не краснела, — договорила мама и попрощалась.

Я отложила телефон и моргнула — перед Лукой было ужасно неудобно, пусть я и не переводила про то, что я «безалаберная», «наивная», «глупая» и вообще не умею жить. Лука подмигнул мне и жарко обнял:

— Хорошо поговорили с твоей мамой!

Я расширила глаза:

— Хорошо?! Это же был скандал в самом худшем виде…

— Да что ты! Она волнуется, переживает, прекрасная мама, я бы тоже волновался. А вообще очень темпераментная синьора. У вас точно не было в роду итальянцев?

У меня вырвался смешок:

— Начинаю в этом сомневаться.

Он рассмеялся, и вместе с его смехом с моей души схлынуло всё напряжение. Два слова, одна улыбка, один поцелуй и фьють, будто бы конфликта и не было! Вот что такое баланс, — поняла я. — Как там говорится? Проблем не существует, есть только ситуации и то, как мы на них реагируем.

Лука реагировал потрясающе, буду у него учиться.