Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

Солидные люди забросили свои честные предприятия, профессии и выгодные ремесла; офицеры увольнялись из армии и отправлялись в Черновцы, чтобы разбогатеть грабежом. [Любой этнический румын за незначительную цену мог арендовать бывшую еврейскую фабрику или магазин] <…> Подобно калифорнийским золотоискателям, которые, намыв некоторое количество золота, бросали всё и уходили без оглядки, черновицкие калифорнийцы, после переработки всех значительных запасов сырья [оставшихся от прежних владельцев на полученных ими фабриках] или после продажи огромного запаса товаров из арендованной лавки, возвращались домой, в свой город с накопленным имуществом, оставляя всё на произвол судьбы[848].

Румынизация сопровождалась коррупцией на всей территории Румынии, но особенно в Буковине. Главой Департамента румынизации в Буковине был известный коррупционер профессор Еуджен Павлеску. Он распродавал бывшее еврейское имущество по смехотворным ценам своим родственникам и друзьям, не удосужившись зарегистрировать запасы сырья соответствующих предприятий. По приказу И. Антонеску Е. Павлеску был снят с должности в феврале 1942 г. и подвергнут уголовному преследованию вместе с другими официальными лицами[849]. К марту 1942 г. уже было открыто 69 уголовных дел на официальных лиц из одних только Черновцов, которые потом были дополнены еще двумя делами. Однако расследования затягивались и часто закрывались под разными предлогами. Из всей массы открытых дел к апрелю 1943 г. в суды были переданы лишь четыре, а 14 дел были прекращены. Даже когда вина чиновников была доказана, они получали смехотворно мягкие приговоры, обычно от одного до двух месяцев тюрьмы[850].

Неудивительно, что бюджеты провинций имели огромные дефициты и нуждались в постоянных дотациях со стороны центрального правительства. Доходы бессарабского бюджета, например, составляли на конец ноября 1942 г. 1902446902 лея, из которых 1602 500 тыс. леев были дотациями из Бухареста[851]. Ситуация оставалась практически неизменной до конца румынского правления[852]. В Буковине положение с бюджетом было настолько катастрофическим, что Министерство финансов отказалось одобрить бюджет провинции, вследствие чего губернатору пришлось осуществлять, по сути, незаконные платежи. Когда в конце сентября 1942 г. финансовое положение в провинциях было представлено Совету министров, Михай Антонеску изложил пораженным губернаторам точку зрения бюрократов из Бухареста следующим образом:

Вы – Бессарабия и Буковина – взяли у государства огромные деньги. <…> Когда же зашла речь о том, чтобы приносить доходы государству, вы получили целый ряд льгот. Следовательно, Государству и центральной власти приходится создавать внутри того же государства привилегированный режим для определенных провинций и заставить население остальной части страны нести дополнительное бремя, чтобы компенсировать данные вам в Бессарабии и Буковине права[853].

Как видно, эксперимент Кондукэтора создавал проблемы для всей страны.

Еще одним непредвиденным следствием уничтожения евреев в провинциях было полное разрушение системы медицинских услуг и общественного здравоохранения. Немедленно вслед за массовыми убийствами и интернированием выживших евреев в лагеря и гетто местные власти были наводнены потоком жалоб на отсутствие медиков и фармацевтов. Попытки улучшить положение принесли лишь частичное облегчение[854]. В июле 1943 г. министерство здравоохранения вынуждено было признать, что из медиков, направленных из Румынии в Бессарабию, лишь треть прибывает к месту назначения и что властям не удается полностью справиться с эпидемией тифа, распространявшейся в провинции[855]. Реальные масштабы катастрофы стали очевидны в конце войны, когда, несмотря на усилия советских органов помешать распространению болезни, от тифа умерли тысячи людей[856].