Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

Практически полное сходство (небольшое отличие может быть следствием перевода с румынского на немецкий) большей части последнего предложения с текстом, который процитировал Р. Лекка, может рассматриваться как доказательство того, что этот приказ был отдан до 24 сентября и что, когда Т. К. Орезяну обратился за дополнительными разъяснениями в министерство, вследствие полученного от Р. Лекка ответа ему было предоставлено достаточно информации, чтобы сделать вывод о том, что участие РЖД в конференции считается несвоевременным.

Есть косвенные свидетельства того, что румыны начали испытывать колебания задолго до этого. Как сообщил в том же послании М. Киллингер, советник посольства Г. Стельцер вручил Михаю Антонеску записку, в которой просил разъяснить позицию правительства в вопросе о депортации. Не получив ответа, 9 октября Г. Стельцер вновь потребовал объяснений у Михая Антонеску. Вице-председатель Совета министров никакого конкретного ответа не дал, но попытался создать впечатление, что позиция Румынии осталась неизменной. Уклончивое поведение Михая Антонеску, несомненно, было признаком того, что к тому моменту политика была в процессе пересмотра[1145].

Можно утверждать, что немцы сами способствовали провалу своих усилий. 8 августа Г. Рихтер, пытаясь, видимо, оказать дополнительное давление на румынское правительство, опубликовал в официальном бюллетене германского посольства в Бухаресте, Bukarester Tageblatt, статью, в которой ясно описал детали неизбежной «полной чистки (die vollstandige Sauberung) Румынии от евреев». Согласно этой статье, к концу «операции», которой предстояло завершиться осенью 1943 г., в стране должно было остаться приблизительно 17 тыс. «полезных с экономической точки зрения» евреев[1146]. Статья взволновала еврейскую общину и привела к активизации ее представителей в попытке помешать осуществлению чудовищного плана[1147]. Все влиятельные евреи, несмотря на свои личные и политические разногласия, как то доктор В. Фильдерман, сторонник культурной ассимиляции евреев в румынском обществе, главный раввин Александр Шафран, сионистские лидеры Мишу Бенвенисти и Авраам Лейба Зиссу, предприняли многочисленные попытки наладить контакты с румынской политической оппозицией, деятелями церкви, папским нунцием Андреа Кассуло и швейцарским послом Рене де Векком, чтобы убедить их выступить в защиту евреев. Некоторые из этих лиц, включая Константина Брэтиану, Юлиу Маниу, митрополита православной церкви Трансильвании Николае Балана и обоих упомянутых выше дипломатов, направили меморандумы правительству, в которых выразили свой протест против планов депортации. Королева-мать Елена также недвусмысленно выразила свое возмущение подобного рода планами, а группа румынских интеллектуалов (личности которых невозможно установить, поскольку доклад ССИ, сообщавший об этом событии, не содержит имен, а оригинал меморандума не найден) просила короля Михая остановить депортации[1148].

13 сентября государственный секретарь США Корделл Хэлл сделал заявление о солидарности американской нации с еврейским народом, и приблизительно в тот же период швейцарское посольство передало румынскому правительству ноту протеста из Вашингтона с угрозами, что в случае депортации румынских евреев в Транснистрию федеральное правительство может принять репрессивные меры против румын в Соединенных Штатах.

Хотя в этой ноте протеста упоминались лишь депортации в Транснистрию, в Бухаресте ее интерпретировали в контексте приготовлений к депортациям в Белжец[1149]. Возможно, это давление и оказалось пресловутой последней каплей, которая переполнила чашу сомнений румынских лидеров, и Ион Антонеску решился в конце концов отклонить германское предложение об отправке евреев в Польшу в 1942 г. и приостановить все другие депортации. Вероятно, мы никогда не узнаем точной даты этого решения, но, возможно, оно было принято между 8 августа и 24 сентября, и скорее всего в сентябре[1150].