Очки Гудвина

– Отелло! Скорее, бродячий артист. Сегодня здесь, завтра там. То есть, по профессии он художник, работал у нас на фабрике некоторое время, пока не заскучал. Нет, видите ли, простора для таланта. Уехал. Снова женился. Но, кажется, опять неудачно. Приезжал как–то, намекал, что не прочь вернуться, канючил, что в большом городе тяжело живется. И это понятно – как там можно жить, когда существуют такие места, как это?

Ну, и что дальше? – думал Некатаев, наливая себе стакан вина. Дальше что? Сколько их, этих курортных романов было описано в мировой литературе! Как правило, они кратковременны и не имеют продолжения. Но почему не продолжить, если она такая милая, такая нежная, и не расчетливая, не ждет от него ни денег, ни подарков? Впрочем, это так замечательно – делать ей подарки. Видеть, как она улыбается, иногда счастливо смеется, когда он приносит ей очередную безделушку, духи, какой-то сувенир на память.

В ответ, она дарила ему игрушки и называла смешными игрушечными именами. Хотелось, чтобы это длилось если не всегда, то как можно дольше…

4

– Все мечтаешь?

Некатаев вздрогнул. Надо же, и не заметил, как пролетел день, не услышал, как Арина вернулась с работы, как открыла дверь своим ключом и вошла в комнату.

– Хорошо пошло, – оправдываясь, за то, что не сделал ничего по дому, сказал Некатаев. – Хочешь, прочитаю, что написал?

– Потом, – отмахнулась Арина и повернула на кухню. – Ужасно хочу есть. Ну вот! – в голосе ее зазвучал упрек. – Ты, конечно, ничего не приготовил! Мог бы и оторваться от своего рассказа на минуту, сварить хотя бы картошки! И хлеба нет! Давай, быстро, прогуляйся в магазин, да заодно и мусор вынеси.

Некатаев обиделся. Ему предложили написать рассказ для популярного гонорарного журнала, а дома – никакого понимания, никакого сочувствия. Как будто это легко, сидеть часами перед компьютером, выдавливая из себя предложение за предложением, лопатить все это так и эдак, пока из сырой массы фантазий и слов не выстроится нечто вразумительное!

– Не получилось, говорю же, как только сел, сразу пошло, сама знаешь, нужно ловить момент…

– Но я тоже не домработница! – Голод сделал из Арины тигрицу. – Я целый день на работе, а ты дома! В конце концов, могу я иногда рассчитывать на то, что муж, который целый день дома, приготовит хотя бы яичницу!

Нет, писатель должен быть холостым! Или жить вдали от жены, как Чехов. Или иметь такую жену, как Достоевский. Вот у Льва Толстого была жена! Все успевала делать сама и еще ему помогала. Может быть, именно поэтому Толстой и стал Толстым. Быть женой писателя – огромный талант. Скорее всего, у Арины этого таланта нет. У нее, конечно, много других талантов – организаторский, ораторский… Ее очень ценят на работе, в университете, где она преподает – о, ирония судьбы! – хоть и зарубежную, но – литературу. Конечно, очень устает. Естественно, к ее приходу с работы он должен приготовить какой-нибудь ужин. И обычно это ему удавалось, но сегодня он действительно заработался! Рассказ пошел! Уже вырисовывалась основная линия. И в этот самый – пусть не кульминационный, но важный – момент его посылают выносить мусор!

Нет, никогда не стать ему значительным писателем с такой женой.

Когда он вернулся, кухню наполнял соблазнительный запах жарящихся котлет.

– Где ты был днем?

Некатаев непонимающе уставился на жену.

Дома, где я мог быть? Ты же знаешь, сроки поджимают – целый день сидел за компьютером.

Арина смотрела на него с подозрением.

– Тогда почему не брал трубку? Я звонила три раза, предупредить, что придет сантехник. Почему ты ему не открыл?

– Никого не было, – недоуменно помотал головой Некатаев.

– Соседка сказала, приходил, но никто не открыл, и он попросил ее передать нам, что теперь сможет прийти только на следующей неделе! А под ванной течет, надо же что-то делать! Ты, вероятно, весь день проспал!

– Да не спал я!

– Ты всегда спишь, даже стоя! – Голос жены звенел негодованием. – Кстати, почему ты не заплатил за телефон? Хочешь, чтобы отключили за неуплату? Почему, почему я все должна делать сама?

– Дай мне закончить рассказ, – взмолился Некатаев. – Потом я все дела переделаю.

– Ты совсем свихнулся с этим рассказом!

Внезапно ее словно выключили. Он видел, как шевелятся губы жены, но не слышал ни звука. Он опустил глаза, чтобы не видеть ее раздраженного лица и представил бушующее море.

5

Любит ли он море? Что за странный вопрос! Кто же его не любит?

Конечно, он любил море. Если бы у него было достаточно денег, сказал он, обязательно купил бы себе дом на самом берегу, в какой-нибудь рыбацкой деревушке. Может быть, жил бы у моря круглый год, слушая летними вечерами тихий и вкрадчивый плеск, позже – напряженный шум вздымающихся осенних волн, зимой вглядывался бы в мощное, свинцово–холодное колебание тяжелой ревущей воды, впитывая звуки и краски. Море всегда такое разное. Но вот такое, как сейчас, залитое полуденным сиянием до самого горизонта, оно самое замечательное. Ни с чем несравнимое удовольствие – сидеть на теплом песке и смотреть вдаль.