Очнись. Все боги - эгоисты (СИ)

Я снова просыпаюсь в объятиях парня, противно просто осознавать это, но подобная ситуация куда лучше, чем ночь в самом домике Гермеса, откуда, кажется, доносятся непонятные звуки, вроде храпа и криков друг на друга. До этого Лука рассказывал, что они там чуть ли не кучей спят в одной кровати, поэтому отказалась от этого удовольствия.

Морщусь, потирая горячий лоб. Скидываю со своей талии мощную руку. Утреннее солнце ещё не поднялось, за окном кромешная тьма и мне это нравится. Хочется выйти и прогуляться, но боюсь заблудиться. Впрочем, просто подхожу к подоконнику и залезаю на него, прижав ноги к груди. Сюда ещё бы кружку кофе с молоком, что будет согревать изнутри и прогонять поселившееся в груди чувство того, что кто-то следит за мной, наблюдает, холодными голубыми глазами врезаясь в кости и ломая их. Ёжусь, двигая плечами, стараюсь избавиться от неприятных ощущений, продолжаю тихо фыркать.

Не могу спать по ночам. Это уже вошло в привычку, даже мачеха привыкла к похождениям по коридорам, правда всё равно кричала, слыша, как паркет скрипит под моими голыми стопами.

Легко улыбаюсь, вспоминая то время. Не могу ещё простить родителей за их поступок, но скучаю до безумия по тем дням, когда не нужно было притворяться, что я – сильный человечек, когда не нужно было сражаться ради жизни, когда не нужно было вообще заботиться о будущем. Прикрываю веки, лбом прижимаюсь к холодному стеклу, чуть надавливая. Слышу треск, но знаю, что трещины нет. Приходится открыть глаза и устремить взгляд на ворочающегося во сне Луку. Он что-то шепчет, переворачиваясь на другой бок, сжимает кулаками лёгкий пододеяльник, кажется, в свете луны капельки пота проступают на его лбу. Но не просыпается, что уже радует.

Он только открывает рот – как из него летит пара ласковых.

Тихо рычу, кусая губу. Эти стоны парня совсем не доставляют удовольствия, хочу побыть в тишине и полном одиночестве, но, нет, Эфф, не мечтай даже.

Девушки из домика Афродиты согласились поделиться со мной одеждой. Поэтому сейчас сижу на окне в тонкой майке и шортах, только накинула на плечи свою чёрно-белую клетчатую рубашку, с которой тоже не хочу расставаться. Единственная проблема – по большей части они сбагрили мне платья и юбки. Не люблю, в них до ужаса неудобно, тем более, в лагере слишком много парней, а это смущает.

Шмыгаю носом, когда тонкий сквозняк пробегается по голым ногам, отчего хочется вернуться обратно под одеяло. Разочарованно поворачиваюсь в сторону полубога, который занял всю кровать, раскинув руки в разные стороны. Вздыхаю, понимая, что уже не усну сегодня и утром буду очень раздражительная, не смотря на приём пищи.

Ну и ну, в какой мир я попала?

В мир, полный монстров, где все полубоги – лишь маленькие дети, потерявшие родителей.

Дети, брошенные на произвол судьбы, как и я.

Здесь ещё труднее, чем в обычной жизни, где ходишь в школу и выслушиваешь насмешки по поводу своей дислексии, просто не можешь что-либо прочесть или написать, вечно путаешь слоги в словах, а по разговорам ты – обычный, ничем не примечательный человек, которого никогда не коснутся странности других вселенных.

Коснулись, чёрт возьми, и не просто коснулись, накрыли плотной пеленой, отчего становится только страшно. Неизвестность вместо выстроенного трудами будущего. Я могла стать художницей, но, видимо, этот талант придётся зарыть вместе с прошлой жизнью, отголоски которой ещё кроются на задворках сознания, не желая уходить под рыхлую червивую почву.

Часто моргаю, замечая, что лучи солнца начинают касаться земли, глаза начинают слипаться, но держу себя в руках, отгоняя сон. Странно, что моя сонливость связана с пропаданием с неба луны. Всегда это замечала, но не отдавала должного внимания, может, стоило? Впрочем, откидываю эту мысль в конец огромной очереди и устремляю взор на восходящее светило, щурюсь, ибо полоски света жгут глаза, слезаю с окна, тут же начиная громко топать. Прекрасно знаю, что сейчас Лука точно не проснётся, недовольно оскорбляя меня.

Убирая мешающий локон за ухо, думаю о предстоящем дне, ведь сегодня пробная стрельба из лука. Впервые буду держать это оружие в руках, а стрелять и подавно. Снова будут насмешки и издевательства.

Но ничего. Не впервой.

По мере того, как солнце поднимается, планка моего настроения опускается всё ниже и ниже, пока не достигает абсолютного нуля, бесчувственности и равнодушия. Стенки помещения давят на грудную клетку, стискивая её, отчего хочется кричать и бежать на свежий воздух. Терплю, садясь на мягкую кровать, ибо копчик болит из-за твёрдой поверхности.

Ледяной ладонью провожу по плечу парня, слыша как из других домиков доносятся крики и визги. Значит пора вставать. Кастеллан, не желая размыкать веки, хмурится и что-то бурчит, но не понимаю и лишь сильнее начинаю его трясти, осознавая, что сваливаю себе на плечи проблему в виде его ужасного настроения. Плевать я хотела.