Очнись. Все боги - эгоисты (СИ)

Опускаю веки на секунду, щурюсь от заходящего за горизонт солнца. Уже предвкушаю вечер посиделок возле костра с горячим безалкогольным глинтвейном и кучей людей вокруг. Любой разговор в такие моменты словно наполнен несуществующим волшебством. Само волшебство наполняет всех вокруг.

Элизабет вытаскивает ручку из пучка, распуская шикарные длинные волосы, в прядях которых запутались комки пыли. Пальцами касаюсь затылка, взъерошивая короткие волосы, откашливаюсь, начиная слишком часто моргать.

Никогда бы не подумал, что назову жалкое подобие причёски шикарным.

***

Она уже устала убегать, просто готова уничтожить себя до основания за проявление любой слабости, которую раньше и не пыталась подавлять. Но прекрасно понимает, что в этом мире легко умереть, лишь выйдя за пределы лагеря. И теперь девушка повязла во всём ещё непонятном ей, как в огромном болоте, зыбучих песках.

Чувствует себя ужасно, но улыбается, заходя в столовую, где почему-то весь день пустует один столик. Спрашивать об этом язык не поворачивается, иначе начнёт становиться серьёзнее, а там уже и до слёз не далеко. От всего происходящего хочется отмахнуться, как от ночного кошмара, которые никак не заденет повседневную реальную жизнь.

Но реальность теперь другая.

И монстры существуют.

Вместо городов она буду видеть несуществующие миры, агрессивные к жизни.

Все прежние дни пролетают чередой далёких воспоминаний, ведь всё меняется. Трёт глаза кулаками, стараясь сесть на лавочку за столиком домика Гермеса, но пропускает опору под собой, чуть ли не шлёпается на землю, как её под руки хватает парень, прижимая к себе. Она судорожно выдыхает, зажмуриваясь, ждёт удара и собственных слёз, потому что на грани. Однако ничего такого не происходит, потому приоткрывает один глаз, смотрит наверх, впивается ореховыми глазами в лицо блондина, который вновь что-то ворчит себе под нос, жалуется самому себе о её никчёмности.

А он не думал, что ей самой от себя противно с каждым его оскорблением?

Он словно под череп вводит отвращение в её мысли, заставляет ненавидеть своё существование, отрицать всякое хорошее, что когда либо присутствовало в пустой и лживой жизни. Монстры, постоянные переезды, специальные и обычные школы. Всё это из-за неё, отчего чувствуется ком в груди, давящий на все органы, сжимающий их до размеров маленькой серой мышки, тут же убегающей в маленькую норку, где укрывается от любой беды, коснувшейся существования. Просто паршиво, хочется плеваться ядом вокруг себя, выстроить высокие стены, непробиваемые и плотные. Ни звука, ни света, ничего.

Грёбанное ничего.

Вот кем она себя начинает считать.

Бесполезная, беспомощная.

Слабачка.

Страшилка.

Тяжело вздыхая, пытается приподняться, но вся трясётся, телом содрогается, чувствуя как все кости ломит. Сжав зубы, всё-таки встаёт на ноги, садится на лавку с грохотом, снова слышит какое-то оскорбление в свою сторону, глаза наливаются солёной жидкостью, а некогда горевший внутри болью аппетит тут же прошёл, вместо желудка пустота, вместо всего организма выжженное ничего.

Но она держит себя под контролем, не позволяет лаве слёз вырваться наружу, изничтожая любую попытку хотя бы показаться сильнее, нежели стать такой. Сильно сжимает веки, трясётся, а потом выпрямляется, хрустит позвонками шеи, поворачивая голову в стороны. Взгляд ореховых глаз всё равно застревает на пустом столике, за который так и хочется сесть, но, видимо, правила здесь совсем другие, такие, какие девушку точно не устраивают. И вообще, весь этот лагерь сплошное чудовище, потому что это семья, которой у неё не было никогда.

Виновато опускает взгляд на полные тарелки фруктов, тянет руку к ним, дрожащими пальцами сжимает сочный персик, кладёт на тарелку. Следом и маленькую веточку винограда, и совсем крохотный кусочек куриной грудки. Тяжело вздыхает, вставая из-за стола, держит в руках блюдо и, гордо вскинув голову, плетётся вперёд. В лес, где совсем не ориентируется, но точно знает, что слышала журчание воды. Огромное озеро, с одной стороны пресекающее путь к бегству.

Садится на тихую пристань, что скрипит под весом тела, ёрзает немного, дабы удобнее устроиться.

«Нет, я не дочь Посейдона», - говорит сама себе, касаясь одной рукой водной глади. – «Просто мне спокойней одной».

А это единственное место из немногих, где застать её будет самым неожиданным за весь день. Трясёт головой, отгоняя мысли, взъерошивает волнистые волосы, глазами скользя по кругам на воде. Улыбается, представляя прекрасный подводный мир под прозрачным стеклом. Как на коралловом рифе, прекрасно, красиво. Цветные рыбки снуют между водными растениями, что двигаются в такт течению. Там хочется жить, вот только воздуха в лёгких не хватит.