Очнись. Все боги - эгоисты (СИ)

Осторожно касается обкусанными губами мягкой кожуры персика, кусает, впитывая в себя сок, прикрывает глаза, наслаждаясь трапезой в одиночестве. Как-то уже привыкла к подобному, не жалуется, наоборот, есть тишина, которую хочется заполнять лишь своими словами. Откашливается, покончив с куском грудки, кладёт тарелку на пристань и свешивает ноги в воду, прежде сняв кроссовки. Холод тут же обдаёт тёплую кожу, но не приносит дискомфорт. Только спокойствие.

Кажется, солнце начинает садиться за горизонт, желание наблюдать за закатом маниакально захватывает сознание, подёрнутой легкой дремотой. Часто моргает, чтобы избавиться от неприятных ощущений, глаза щиплет до ужаса, до шипения, до скрежета.

- Мам, кем бы ты ни была, сделай так, чтобы всё было как прежде. – её голос слабый, тихий, шёлковый, словно красная лента. Прижимает к себе ноги, поднимаясь. Надо снова становиться сильной, давить малейший намёк на слабость, потому что должна. Она, чёрт возьми, должна быть сильной.

В одной руке кроссовки, а в другой пустая тарелка. Босыми ногами цепляет хвойные иголки и землю, превращающуюся в грязь. Плевать, всё равно, высохнув, всё это отлетит, оставив её стопы в покое.

Все уже давно разбежались кто куда, но большинство осталось возле костра, что, кажется, стал ещё больше, чем был до этого. Подростки образовали круг, который невозможно никаким способом разорвать. Элизабет щурится, опускает тарелку на стол домика Гермеса и перебирает ногами, ища глазами свободное место. Да, вот оно, нашла. Но останавливается рядом, взглядом цепляя мелькнувшую светлую шевелюру. Обречённо опускается на бревно, сильно биясь копчиком. Не рассчитала собственной силы. Чем больше солнце исчезает за линией лесов соседнего острова, тем больше приваливает бодрость, накрывающая тёмным куполом скрытую грусть.

Придёт утро – придёт непонятное состояние, когда хочется лежать и сверлить одну точку в стене.

Оставляет это позади, озаряя всё вокруг искренней и милой улыбкой, смущённо отвечает на вопросы парней из её домика. Сколько лет, где училась. Это тоже отходит на задний план. Шутят, смеются, делятся лучшими воспоминаниями. Видимо, костёр создаёт прекрасную атмосферу, в которую хочется погружаться вечер за вечером. И шатенка окунается с головой, только скрепя сердце одёргивает свои взгляды, вечно останавливающиеся на Кастеллане, окруженном несметным количеством полубогов. Им тоже весело, а зависть пробирает. Ей никогда не стать популярной даже в этом мире, хотя шанс был. Стоило показать себя сильной.

Но продолжает как ни в чем не бывало смеяться, шёлковым голоском гладить сознания молодых парней, которым явно нравилось её внимание.

Лунный свет озаряет всё вокруг, деревья отбрасывают тень, тёмную, но Фитч чувствует себя намного лучше, нежели днём. Снова бродит по лесу, вскинув голову, подставляет лицо бледным лучам, касающимся её немного светящейся кожи.

Резко оборачивается, увидев силуэт, стоявший рядом. Глаза тут же привыкают к темноте, поэтому лишь ускоряется, направляясь на пристань.

- Ты будешь продолжать меня преследовать? – раздражённо произносит, не выдержав. Тяжело и рвано дышит через нос, чувствует, что кровь в венах закипает, помимо того, как парень делает шаги в её сторону, вытянув перед собой пустые ладони, как бы показывая, что безоружен и его присутствие безопасно.

- Возможно, - но он ухмылкой, будто ножом вскрывает старые шрамы под корой мозга, нажимает так сильно, что хочется кричать. Оказывается рядом, так легко преодолев мешающее расстояние, ведь в темноте не видно боли в её глазах, скрытой за притворными возле костра улыбками и заливистым детским смехом. Он готов поверить, что она притворялась, потому что рядом с ним чувствуется напряжение, ненависть, исходящая от девушки.

- Убирайся, я видеть тебя, вообще-то, не хочу. – процеживает сквозь зубы, отворачиваясь и делая шаг, но Кастеллан с лёгкостью пресекает пути к отступлению, лишь обхватив тонкое запястье пальцами. Не стоит усилий удержать девушку на месте.

- Всё ещё дуешься? – вводит иголки ей под кожу, будто подсоединяет к ним ниточки, пытаясь контролировать. Элизабет хмурится, поджимает губы и дёргается.

- Пошёл вон! Убирайся! – она устала держать свои эмоции под контролем и пора бы их уже выпустить наружу.

Отталкивает парня, тот бьётся спиной об ствол хвойного дерева, широко распахнув глаза. Когда она успела стать такой сильной? Ведь дать отпор ему – воину, стоящему сотню обычных людишек – очень трудно. Лука снова приближается к ней и получает удар в грудь, пропахивает ногами землю, устоявши. По-прежнему очень сильно удивлён ниоткуда взявшейся силе в тонких руках. Она сжимает зубы до скрежета, отдающегося в ушах звоном. С болью и отвращением смотрит на него, всё так же хмурясь, кусает нижнюю не до конца искусанную губу.

Блондин снова пытается сделать шаг, но останавливается, увидев отблеск серебра в тёмных от злости глазах.

Шатенка разворачивается, закрываясь рассыпчатыми кудрями, и уходит в даль леса, где готова потеряться навсегда.

========== Глава 6 ==========