Ода радости

Это как застолье с хрусталем из стеклянного шкафа, который мама настаивала достать на семейное празднование наших осенних дней рождения, и домашние куры, купленные поштучно каждому, и к чаю рулет, которые связывают нас подчеркнутым обязательством совместного пребывания. Жаль, уже не оставалось времени доспорить с мамой, что «теперь у вас семья» – самый охлаждающий аргумент.

Что мы теперь семья, я впервые после родов чувствую одним непримечательным вечером, когда муж запустил в компе медленное ТВ. Поезд в Норвегии, поезд в Японии. Муж был в тельняшке, малыш в полосатом боди, и я тоже нашла себе топ в полоску. Мужу хотелось потупить, а мне вот больше делать нечего, как смотреть дальние поезда, малышу и вовсе экран противопоказан. Но вот мы сидим, полосатые, затупившие, медленные, как стальное течение рельсов, и насматриваем, намаливаем за компьютерным столом наше невидимое застолье усталых, мятых, полосатых.

И бизи-доска, презентованная сыну на первый день рождения, а теперь временами доставаемая из-за проема между кухонным диваном и двумя контейнерами с основным набором книг и игрушек – остальные занимают контейнеры и шкафчик в комнате; бизи-доска, чьи торжественные пятиминутки случаются пару раз в день, но было бы наивно думать, что она сделает ребенка по-настоящему бизи надолго; бизи-доска, в общем, которая, конечно, стала почетной галочкой в нашем воображаемом родительском резюме, от которого малышу радости – только предложить нам им подтереться; бизи-доска эта не так дорога мне, как день, когда мы поехали выбирать для нее элементы.

Шло воскресенье, и я заранее списала его со счета нашего семейного общения: тащиться в «Леруа», закинув по дороге к дешевому букинисту на Курской остаточные запасы лишних книг, бродить по духоте и париться в транспорте – что ж, мы с мужем должны принести эту жертву. Но муж сворачивает от букиниста к «Винзаводу», и через волшебный трамвайный перекресток с домами в арочках мы въезжаем в декоративное европейское средневековье «Арт-Плэя», и пропускаем свой переход на набережной, и премся вдоль проезжей части и закованной в пыльный камень реки по солнцу, будто на нашем с ним самом первом свидании, когда мы вот так же тупо, неостановимо и ослепительно волоклись по набережной от Парка Горького, и муж – а тогда просто легкий, тонкий и неразговорчивый молодой человек – шел, на меня не глядя, а уставясь прямо в майское солнце, от которого у меня уже закипали в линзах глаза. Я тогда поддела его, намекнув на свою усталость и что нам неплохо бы выпить кофе. «Ты пьешь кофе?» – переспросил он, и я уточнила с досадой: «Кофе, чай – все равно, главное – где-нибудь сесть и перекусить». Теперь я не стала экивошничать и в спасительно встреченной по дороге «Билле» накупила булок с сосисками и банановым кремом, которые мы жадно уничтожили в садике невидимок при случайно обнаруженном храме: будто в одной из самых таинственных глав «Хроник Нарнии» – часть пятая, про плавание на «Покорителе зари» к краю света, – в садике журчала поливка, возносились малиновыми шарами цветы, задняя дверь открывала вид на жилые дворики, у колокольни ждали качели, но не видно было никого, чьей рукой приготовлено для нас это тихо цветущее и гостеприимно открытое пристанище. Я обошла весь храмовый двор в поисках отхожего сарайчика, но все, что напоминало подобную пристройку, было закрыто. Другая сказка ждала нас – и укрыла под хоббичьим холмом на Андроньевской площади, в общественной уборной с кривыми зеркалами и богатым валиком туалетной бумаги, как для дорогих гостей. Когда мы наконец достигли цели нашего путешествия, зашуршали колесиками, защелкали задвижками, погрузили пальцы в лотки с шурупами и отхватили гнусно дешевый и до тошноты шатучий кран, оправдываясь перед менеджером зала, что это мы не себе, а ребенку – играть, тот, ради кого мы готовились принести эту жертву и с кем в результате провели на троих романтичное бродячее воскресенье, уже спал.

И правильно делал. Потому что развивающая цель нашего путешествия, в отличие от самого путешествия, была не самым главным и не самым интересным моментом этого ярко зафотканного памятью дня.

31 августа 2018

Пирожок для альфы