Одарённая

Мы с Рини круглыми глазами таращились друг на друга. Баллард и Дегросс — а это были именно они, уверенно шли к поляне, и путь их лежал мимо нашего куста. Конечно, девушки мы хрупкие и одетые в темное, но на расстоянии трех шагов нас любой дурак разглядит.

Рини, глубоко вздохнув, вдруг возвела глаза к небу, а потом приложила руку к губам и показала большой палец, поднятый вверх. Я непонимающе уставилась на нее, а подруга, скорчив гримаску, наклонилась и быстро шепнула на ухо:

— Не переживай, они нас не увидят. Я все устрою, только молчи.

Финн с Энтони были уже рядом. Остановившись в метре от нас, Дегросс всматривался в пепелище, а Энтони скучающе отряхивал пылинки с мантии. На его плече сидел ворон. Поправочка: мертвый ворон, который смотрел на нас. Я затаила дыхание, не отрывая взгляда от птицы. Сейчас Финн повернется, и…

Ворон на плече Балларда каркнул. Некромант насторожился, начав оглядываться по сторонам. Я обреченно прикрыла глаза, понимая, что сейчас нас раскроют.

— Что такое, Тони?

— Морт кого-то видит, — напряженно ответил Баллард. Я открыла глаза и чуть не вскрикнула: Финн смотрел прямо на нас! И только через секунду поняла, что его взгляд блуждающий и отстраненный. Как будто бы он…

«Смотрит сквозь нас», — пронеслась в голове мысль. Я осторожно скосила глаза на Рини: та сидела, поджав губы, и неотрывно следила за птицей. Удивленной Рини не выглядела, из чего я сделала вывод, что этот трюк — ее рук дело.

— Никого не вижу, — наконец произнес Финн.

Дохлая ворона снова каркнула.

— Морт настаивает, — Энтони обеспокоено глянул на приятеля. — Давай ты положишь то, что принес, и уйдем отсюда.

Я перевела взгляд с ворона на Финна, и только сейчас заметила, что он держит в руках букет белых, как снег, локсов. Эти изящные цветки с крупными бутонами и нежными узорчатыми лепестками в флориографии означали «Прости меня». Получается, Финн несет этот букет… на могилу Эдны?!

Не говоря ни слова, Финн двинулся вперед. Энтони последовал за ним, унося с собой жуткую птицу, которая зыркнула напоследок красным глазом. Парни постояли на пепелище несколько минут, после чего Финн нагнулся, оставив букет на земле, и выпустил в небо маленькую молнию.

Рини трагично вздохнула рядом, а затем всхлипнула.

— Ты что, плачешь? — не поверила я.

— Да-а, — плаксиво прошептала подруга. — Как это романтично и трогательно!

— Ты забыла про Элларию, — мстительно напомнила я. Слезы Рини мгновенно высохли, и она примолкла, что-то обдумывая. А я, скрепя сердцем, призналась сама себе: эта сцена не оставила меня равнодушной. Только вместо сочувствия вызвала почему-то острую неприязнь.

Энтони с Финном возвращались обратно, тихо переговариваясь. Пройдя мимо куста, и не заметив нас, они скрылись в лесу — пару минут раздавались звуки чавкающей грязи, и шорох ветвей, а потом все стихло.

Рини повернулась ко мне.

— Ну, теперь-то вылезаем? У меня ноги затекли.

Кряхтя и охая, словно две старушки, мы выползли из-под куста и направились на пепелище. Под ногами неприятно хрустели обугленные куски веток, прохладный ветерок обдувал наши лица, а Луна заливала тусклым светом окрестности, скользя по верхушкам деревьев.

Прекрасные белые локсы на выжженной земле смотрелись невинно и печально, резко контрастируя с обугленными остатками травы. Цветы, говорящие «Прости меня». За что Финн извиняется? За то, что не смог уберечь? Или за то, что сгубил?

— Вон там дерево, более-менее целое, — Рини потянула меня прочь. Мы направились к другой стороне поляны, где виднелись живые и зеленые заросли. Выбрав молодое невысокое деревце — яунис, цветущий зимой, я положила ладонь на ствол.

«Здравствуй, Слышащая».

Звонкий, живой напев. Яунис еще молодой, но все деревья обладают более громким и четким голосом, а память их куда лучше. Они живут дольше, и помнят многое, в отличие от трав, увядающих каждую осень.

«Здравствуй, яунис. Я пришла спросить тебя о девушке, что погибла здесь».

«Я мало знаю, Слышащая. Они пришли с запада, шли в синих накидках, таких, что лиц не видно. Деревья, стоящие впереди, рассказали, что они проводят ритуал. Я не видел этого, но слышал шепот. Девушка легла на землю, в круг из пепла, и второй человек наполнил чашу ее кровью, выпил до дна. Потом был взрыв. Я чудом уцелел, а мои собратья пали, сожженные чудовищной силой. Это темная магия, замешанная на крови. Я ничем не могу помочь тебе».

«Спасибо, яунис. Видел ли кто-нибудь из других этот ритуал?».

«Там, откуда ты пришла, есть Древо. Оно выглядит мертвым, но в нем еще теплится жизнь. Спроси его».

«А ты? Не можешь спросить?».

Я понимала, что это наглость, но удержаться не могла. Яунис рассмеялся в моей голове звонко и мелодично, и прошептал:

«Не могу — Древо не разговаривает ни с кем. Но тебе ответит, Слышащая. Ты только.…Слушай внимательно».

Яунис замолчал. Рини, вертящаяся рядом, подскочила ко мне и спросила, заглядывая в лицо:

— Поговорила? И что дерево сказало? Кто Эдну убил?

— Надо поговорить с другим деревом, — я развернулась и направилась обратно. Рини бежала рядышком, без остановки тараторя: