Одарённая

Что ж, она об этом позаботится. Гиддон был прав, хоть сам и не подозревал почему, – По нельзя доверять. Люди должны знать, и она всем расскажет.

– Если ты это сделаешь, – проговорил По, – ты лишишь меня свободы, разрушишь мою жизнь.

Она взглянула на него, но за хлынувшими слезами все было размыто. Нужно уйти. Нужно уйти отсюда сейчас же, потому что ей хотелось его ударить, а она поклялась никогда этого не делать. Хотелось сделать ему как можно больнее за то, что он занял в ее сердце место, которое она никогда не позволила бы ему занять, если бы знала правду.

– Ты мне лгал!

Она развернулась и выбежала прочь из комнаты.

Хильда спокойно восприняла ее мокрые глаза и молчание.

– Надеюсь, никто не болен, миледи, – сказала она, сев на край ванны и мыльными руками распутывая колтуны в волосах Катсы.

– Никто не болен.

– Значит, вас кто-то огорчил, – продолжила Хильда. – Наверное, один из молодых людей.

Один из молодых людей. Один из друзей. Список ее друзей уменьшался на глазах.

– Я ослушалась короля, – сказала Катса. – Он будет очень гневаться на меня.

– Вот как? – удивилась Хильда. – Но это не объясняет страдания в ваших глазах. Это точно был один из молодых людей.

Катса промолчала. В этом замке каждый встречный читает мысли, каждый видит ее насквозь, а сама она не видит ничего.

– Раз король на вас сердит, – продолжала Хильда, – и раз вы поссорились с кем-то из молодых людей, выйдите к ужину особенно красивой. Наденьте красное платье.

Катса почти рассмеялась над логикой Хильды, но смех застрял в горле. Сегодня вечером она уедет из замка – нет сил оставаться здесь больше ни дня, терпеть гнев короля, сарказм и уязвленную гордость Гиддона, а пуще всего – предательство По.

Позже, когда Катса была уже одета и Хильда у огня колдовала над ее влажными волосами, в дверь постучали. Сердце Катсы забилось где-то в горле – это либо слуга с сообщением, что ее желает видеть дядя, либо, что еще хуже, По пришел читать ее мысли и снова ранить объяснениями и извинениями. Но Хильда, пошедшая открывать дверь, вернулась с Раффином.

– Не его я ожидала, – сказала она и, хмыкнув, сложила руки на животе.

Катса прижала пальцы к вискам:

– Мне нужно поговорить с ним наедине, Хильда.

Когда она ушла, Раффин сел на кровать Катсы, скрестив ноги, как делал, когда был мальчишкой. Они оба часто так сидели здесь, болтали, смеялись. Сейчас он молчал и не смеялся, такой длинный и худой, и смотрел на нее, сидящую в кресле у огня. На его добром, родном лице было написано беспокойство.

– Это платье тебе очень идет, Кати, – сказал он. – Глаза просто сияют.

– Хильда считает, что любые проблемы можно решить платьем.

– Проблем стало больше после путешествия. Гиддон мне рассказал.

– Гиддон… – От одного его имени на Катсу наваливалась жуткая усталость.

– Да. Рассказал, что случилось у лорда Эллиса. Дело серьезное, Катса. Что собираешься делать?

– Не знаю, еще не решила.

– Дело серьезное.

– Зачем ты это говоришь? Мне что, надо было пытать этого несчастного, который не сделал ничего дурного?

– Конечно нет. Ты поступила правильно, само собой правильно.

– И король больше не будет мной командовать, я ему больше не цепной пес.

– Кати… – Вздохнув, он сел поудобнее и внимательно на нее посмотрел. – Я вижу, что ты решила это твердо, и сделаю все, что смогу, ты сама знаешь, чтобы уберечь тебя от него. Во всем, что касается Ранды, я всегда на твоей стороне. Только… просто…

Да, просто Ранда не особенно прислушивался к своему сыну-аптекарю. Пока жив отец, у Раффина нет никакой власти.

– Я за тебя беспокоюсь, Кати, – снова заговорил он. – Вот и все. Мы все беспокоимся, а Гиддон просто в отчаянии.

– Гиддон… – вздохнула она. – Гиддон предлагал мне выйти за него замуж.

– Великие холмы! До или после того, как вы говорили с Эллисом?

– После. – Она досадливо махнула рукой. – Гиддон считает, что любые проблемы можно решить браком.

– Хм… И как все прошло?

Как прошло? Ей стало смешно, хоть ничего веселого во всем этом и не было.

– Началось плохо, продолжилось еще хуже, а кончилось озарением, что По читает мысли. И к тому же еще и лжет об этом.

Мгновение Раффин внимательно смотрел на нее, хотел заговорить, но прервал сам себя. В его глазах плескалась нежность.

– Милая сестренка, – начал он наконец, – на тебя столько всего свалилось за последние несколько дней – и Ранда, и Гиддон, и По.

Последнее было больнее всего, хоть опасность и исходила только от Ранды. Если бы можно было выбирать, она бы попросила убрать рану, нанесенную По. Ранда никогда бы не смог сделать ей так больно.

Они сидели в тишине, только пламя потрескивало в очаге – ненужное пламя, ведь было лишь чуть прохладно, но Хильда хотела, чтобы волосы сушились быстрее, и разожгла жаркий огонь. Локоны спадали Катсе на плечи, и она завязала их в узел.

– Его Дар был тайной с самого его детства, Кати.

Ну вот и они, объяснения и увещевания. Отвернувшись от Раффина, она собралась с духом.