Одарённая

Он прав. Если бы она решила ранить его, сломать руку или шею, едва ли это заняло бы много времени.

– Когда мы боремся, – продолжал По, – ты очень стараешься победить, не покалечив меня. Обычно у тебя это получается благодаря необычайному мастерству. А я ни разу не сумел тебя ранить, хотя, поверь, пытался.

– Это прикрытие, – произнесла она. – Бойцовские навыки – только прикрытие.

– Да. Моя мать ухватилась за них, когда стало ясно, что я унаследовал способности братьев, а мой Дар их приумножил.

– Но почему ты не почувствовал, что я собираюсь тебя ударить, – спросила Катса, – в замке Мергона?

– Почувствовал, – ответил По, – но только в последний момент – и не успел защититься. До того первого удара я не подозревал, как ты быстра. Мне никогда не приходилось сталкиваться с такой скоростью.

От оконной рамы отвалился кусочек известки. Она взяла его и покатала между пальцами.

– Твой Дар когда-нибудь ошибается? Или ты всегда знаешь наверняка?

В его вдохе послышался смешок.

– Я не всегда знаю наверняка, Дар все время меняется, все еще растет. Чувство материи довольно надежно, если только вокруг нет огромной толпы. Я чувствую, где люди и что делают. В том, что касается меня: ни разу не было, чтобы я чувствовал ложь, а мне не лгали – или ожидал удара, а его не было. Но порой я не знаю… чувствую что-то, но не знаю точно. Чувства других людей могут быть очень… сложными, их трудно понять.

Ей никогда не приходило в голову, что может быть трудно понять человека, даже читая его мысли.

– Сейчас я увереннее, чем раньше, – продолжал он. – В детстве я постоянно путался. Меня накрывали огромные волны энергии и ощущений, и чаще всего я в них тонул. Например, мне понадобилось немало времени, чтобы научиться различать важные мысли и не очень, просто мысли, которые забываются в следующее мгновение, и осознанные мысли-намерения. Я сильно продвинулся вперед, но иногда Дар по-прежнему подкидывает мне такое, что руки опускаются.

Это показалось ей странным и смешным. А она еще думала, что это ее Дар – стихийное бедствие! Рядом с Даром По он казался на редкость простым и понятным.

– Иногда с ним трудно справиться, – добавил он, – с моим Даром.

Катса полуобернулась к нему:

– Ты это сказал, потому что я об этом думала?

– Нет. Я это сказал, потому что сам об этом думал.

Она снова повернулась к окну.

– Я думала о том же. Примерно о том же.

– Ну, – заметил он, – полагаю, это чувство тебе понятно.

Катса снова вздохнула. Многое в его словах она и вправду могла понять, хотя не желала этого.

– Как близко тебе нужно находиться к человеку, чтобы его почувствовать?

– По-разному. К тому же со временем все меняется.

– В каком смысле?

– Если я хорошо знаю человека, – объяснил он, – радиус будет больше. К незнакомцу придется подходить ближе. Вот сегодня я почувствовал, как ты подъехала к замку, почувствовал, когда влетела во двор и спрыгнула с лошади, ясно ощущал ярость, когда ты бежала к Раффину. Тебя я чувствую… сильнее, чем остальных.

За окном было уже намного темнее, чем в столовой, и Катса случайно заметила отражение По в оконном стекле. Теперь он опирался о стол, как ей представлялось сначала. Лицо, плечи, руки были печально опущены. Весь его облик дышал грустью: он был несчастен. Сначала По смотрел в пол, но потом поднял глаза и встретился в отражении с ее взглядом. Внезапно Катса снова почувствовала на глазах слезы и поспешила сказать первое, что пришло в голову:

– А ты чувствуешь зверей и растения? Камни и землю?

– Я уезжаю, – проговорил он. – Завтра.

– Ты почувствуешь, если рядом будет животное?

– Можешь повернуться, чтобы я тебя видел, пока мы разговариваем?

– Тебе легче читать мои мысли, когда я стою лицом?

– Нет. Я просто хочу на тебя смотреть, Катса. Вот и все.

В его мягком голосе звучало сожаление. Он сожалел обо всем этом, сожалел о своем Даре. О Даре, в котором не был повинен и который оттолкнул бы ее от него, если бы он открыл ей правду в самом начале.

Она повернулась к нему.

– Раньше я никогда не чувствовал зверей, растения, природу, – ответил он тогда, – но в последнее время что-то меняется. Иногда у меня появляется размытое ощущение чего-то, что не есть человек. Если оно двигается, я это чувствую. Но очень нестабильно.

Катса не отрываясь смотрела ему в лицо.

– Я еду в Сандер, – сказал По.

Она молча сложила руки на груди.

– Когда Мергон допрашивал меня после твоей вылазки, стало очевидно, что ты похитила у него дедушку, а еще что Мергон держал его для кого-то другого. Но я не мог узнать для кого, не задавая вопросов, которые выдали бы то, что я уже выяснил.

Она рассеянно слушала, слишком усталая, слишком подавленная всем, что навалилось на нее сейчас, чтобы сконцентрироваться на похищении.

– Я начинаю думать, что здесь замешано Монси, – сказал он. – Мы вычеркнули Миддланды, Вестер, Нандер, Истилл, Сандер – и, если помнишь, почти везде я уже был и знаю, что мне не лгали нигде, кроме Сандера. Лионид ни при чем, в этом я уверен.