Одарённая

– Раз ты даешь разрешение, я, может быть, им воспользуюсь, По. Может быть…

Он поднял руку:

– Это компенсация. Когда мы сражаемся, ты сдерживаешь свой Дар. Я свой сдерживать не могу. Так что у тебя должно быть право защищать себя.

Ей это не нравилось, но она не могла не заметить, что в его словах был смысл. И не могла не заметить это желание, эту самоотверженную готовность пожертвовать ради нее своим Даром.

– У тебя всегда будет болеть голова, – предупредила она.

– Может, Раффин положил среди прочих снадобий свое лекарство от головной боли. Раз ты изменила прическу, я тоже изменю. Как думаешь, мне пойдет голубой?

Она снова рассмеялась и поклялась про себя, что не станет его бить, разве что положение будет уж совсем отчаянным. И тут пламя свечи на полу рядом с ними дрогнуло и погасло. Они совсем ушли от темы. Рано утром, скорее всего, нужно отправляться в Монси, а сейчас глубокая ночь, и все в трактире и во всем городе спят. А они вдвоем сидят на полу в темноте и смеются.

– Значит, отправимся в Монси завтра утром? – спросила она. – Мы же уснем верхом на лошадях.

– Это я усну верхом на лошади. А ты будешь ехать так, словно проспала несколько дней и словно мы соревнуемся, кто быстрее доскачет до Монси.

– И что же мы обнаружим, когда доберемся? Короля, который невиновен в том, в чем он виновен?

По потер лоб:

– Мне всегда казалось странным, что отец и мать ни в чем не подозревают Лека, даже зная его историю. А теперь еще и эти торговцы, которые считают, что он невиновен в похищении, хоть и знают, что это не так.

– Неужели он так добр во всем остальном, что люди прощают ему преступления или вообще их не замечают?

Мгновение По сидел молча.

– Я предполагаю… мне недавно подумалось… что у него может быть Дар. Дар, который заставляет людей менять мнение о нем. Вообще, существует ли такой Дар в природе? Даже не знаю.

Ей это не приходило в голову. Но он и вправду может быть Одарен. Догадаться можно только по глазам, и с одним глазом Лек может быть спокоен. Ни у кого не будет даже подозрений, ведь как можно подозревать о Даре, который отводит подозрения?

– У него может быть Дар обманывать людей, – предположил По. – Дар сбивать людей с толку ложью, которую передают из королевства в королевство. Только представь, Катса, – люди разносят его ложь в своих устах, рассказывают доверчивым ушам – бредовую ложь, без логики, без капли правды – до самого Лионида. Представь себе, какой властью обладает человек с таким Даром. Он может создать себе любую репутацию. Может забрать себе, что захочет, и никто никогда его не обвинит.

Катса подумала о мальчике, которого назвали наследником, и о скоропостижной смерти короля с королевой. О советниках, которые предположительно вдвоем утопились в реке. И о целом королевстве скорбящих подданных, ни разу не усомнившихся в юноше, у которого не было ни семьи, ни прошлого, ни монсийской крови в жилах, но который стал королем.

– Но его доброта, – поспешно сказала Катса. – К животным. Тот торговец рассказывал, что он выхаживает больных зверей.

– В этом-то и парадокс, – проговорил По. – Он твердо верил в доброту Лека. Но мне одному кажется немного странным, что в Монси так много раненых собак и белок, которых нужно спасать? Там что, деревья и камни из битого стекла сделаны?

– Но он добрый человек, раз о них заботится.

По странно посмотрел на Катсу:

– Ты тоже его защищаешь перед лицом логики, которая не велит этого делать, прямо как мои родители или эти торговцы. У него в приюте сотни животных со странными незаживающими порезами, Катса, а работающие у него дети умирают от таинственных болезней, а у тебя даже малейшего подозрения не возникает.

Он был прав. Катса осознала это, и правда открылась рассудку во всей своей мрачности. В голове начал постепенно складываться пугающий образ могущества, которое распространяется, как плохое предчувствие, как заразная болезнь, захватывая все умы, которых касается.

Может ли быть Дар более опасный, чем тот, что подменяет свет правды туманом лжи?

Катса поежилась. Ведь скоро придется встретиться с этим королем. А как ей самой защититься от человека, который может одурачить и заставить поверить в свою невиновность?

Она обвела взглядом силуэт По, темный силуэт на фоне черной двери. Единственной ясно различимой его частью была белая рубашка, серовато светящаяся в темноте. Внезапно Катсе захотелось видеть его лучше. Тогда По встал, поднял ее на ноги, подвел к окну и, опустив голову, посмотрел ей в лицо. Лунный свет мерцал в его серебристом глазу и поблескивал в золотом кольце в ухе. Она не понимала, что вдруг ее взволновало, почему линии его носа и губ и забота в его глазах дарят такое спокойствие.

– Что случилось? – спросил он. – Что тебя так напугало?

– Если у Лека и вправду есть этот Дар, как ты подозреваешь… – начала она.

– И?..

– …как мне защититься от него?

По серьезно на нее посмотрел.

– Ну, это просто, – ответил он. – Меня защитит мой Дар. А я защищу тебя. Со мной ты в безопасности, Катса.