Одарённая

– Если ему доставляет удовольствие резать животных, страшно подумать, что он может сделать со своей дочерью.

Кошмарный вопрос зловеще повис в воздухе между ними. Катса вдруг вспомнила о двух погибших девочках.

– Давай будем надеяться, что ты ошибаешься, – сказал По, держась рукой за живот, – ему стало нехорошо.

– Давай пойдем быстрее, – сказала Катса, – на случай, если я права.

Дальше оба почти побежали по тропе вверх, через горы, которые скрывали от них Монси и пока еще неизвестную правду.

На следующее утро они проснулись на полу в пыльной хижине. Костер давно потух, и в щель под дверью сочился морозный воздух. Когда Катса и По отправились в путь, застывшие звезды начали оттаивать и по горизонту разлился свет. Путь становился все круче и каменистее. Скорость, с которой они двигались, кое-как спасала от холода, которого Катса не чувствовала, но на который жаловался окоченевший По.

– Я думал о том, как мы появимся при дворе Лека, – заговорил По, перелезая с одного камня на другой и прыгая с того на третий.

– И что надумал?

– Ну, наверное, стоит проверить наши подозрения до встречи с ним.

– То есть первую ночь лучше провести в каком-нибудь трактире, а не в замке?

– Именно.

– Но ведь нельзя терять ни минуты.

– Правильно. Если за одну ночь мы ничего не выясним, тогда, наверное, пойдем сразу во дворец.

Пока они молча взбирались на гору, Катса все думала, что делать: войти в замок друзьями и постепенно все разузнать или же напасть сразу и затеять невиданный бой. Лек представлялся ей лицемером, с ухмылкой стоящим на дальнем конце бархатной ковровой дорожки, сощурив блистающий умом единственный глаз. Ей представлялось, как она пускает стрелу ему в сердце, он падает на колени и, истекая кровью на ковре, умирает у ног своих слуг. Умирает от ее руки, но по приказу По. Приказ должен отдать По, потому что, пока они не узнали правду о Даре Лека, доверять собственному суждению ей нельзя. «По, это ведь правильно, да?»

Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы разобраться в ее мыслях.

– Я тоже об этом думал, – произнес он. – Когда мы доберемся до Монси, ты согласишься делать, что я скажу, и только то, что я скажу? До тех пор, пока я не разберусь в его Даре? Ты бы могла согласиться на такое?

– Конечно, По, если так нужно.

– И не удивляйся, если я буду вести себя странно. Мне придется притворяться, что у меня всего лишь Дар сражаться и что я верю каждому его слову.

– Нужно будет попрактиковаться в стрельбе из лука и в метании ножа, – сказала Катса. – У меня такое ощущение, что, после того как правда будет раскрыта, король Лек окажется на острие моего клинка.

По только покачал головой и не улыбнулся:

– А у меня такое ощущение, что все окажется не так просто.

На третий день перехода холод и ветер усилились. Горный перевал вел их между двумя пиками, которые порой скрывались за снежными вихрями. Снег хрустел под сапогами, снежинки спускались с бледно-голубого неба на плечи Катсы и таяли в ее волосах.

– Мне нравится горная зима, – заметила она однажды, но По только рассмеялся:

– Это не зима. Это горная осень и притом довольно мягкая. Зимой мороз куда неистовее.

– Думаю, зима мне тоже понравится, – проговорила Катса, и По снова рассмеялся:

– Ничуть не удивлюсь. Трудности тебя только радуют.

Погода не менялась, так что проверить заявление Катсы возможности не было. Путники двигались так быстро, как только позволяла местность. Хоть По и восхищался постоянно силами Катсы, сам он тоже был быстр и вынослив. Пусть он дразнил ее тем, как она несется, но не жаловался на темп, а если и останавливался когда перекусить и выпить воды, то Катса была ему только благодарна – так он и ей напоминал, что нужно поесть и попить. И именно такая остановка позволила ей оглянуться и посмотреть назад, на горы, протянувшиеся с востока на запад, на весь мир, открывшийся ее взгляду, ибо она забралась так высоко, что, казалось, видит весь мир.

И вдруг в какую-то минуту стало ясно, что они достигли вершины перевала. Горы впереди были покрыты соснами, у подножия раскинулись зеленые долины, испещренные ручьями, крестьянскими домами и малюсенькими точками, в которых Катса угадала коров. А сияющая полоса реки, сужаясь вдали, вела к миниатюрному городу, который белел у самого горизонта. Лекион.

– Я его едва различаю, – сказал По, – но у тебя зрение лучше, я тебе верю.

– Вижу здания, – проговорила Катса, – и темные стены вокруг белого замка. А смотри, видишь крестьянские усадьбы в долине? Их-то ты точно различишь. А коровы, видишь коров?

– Да, теперь, когда ты сказала, вижу. Это невероятно прекрасно, Катса. Ты когда-нибудь видела такую волшебную красоту?

Восторженность По развеселила Катсу, она рассмеялась. И на один чудесный миг, пока они смотрели на Монси с высоты, мир стал прекрасным и беззаботным.