Одержимость романами

Поскольку селфи было сделано на мой телефон, мне за три секунды нужно выйти из его открытой электронной почты, войти в свой (недавно закрытый) аккаунт «Инстаграм» – через «Гугл», поскольку у Калеба нет приложения, – и увеличить саму фотографию.

Повернув экран к себе, начинаю водить по нему пальцем.

– Так, подождите, вот он, – бормочу я в панике, наконец протягивая телефон ей.

– Да, вы оба прекрасно выглядите, – говорит она и отводит взгляд. Все кончено. – Я ставлю чайник. Хочешь чаю?

Почти задыхаясь от облегчения, я забываю умерить энтузиазм.

– Потрясающая идея!

Она бросает на меня странный взгляд, прежде чем выйти из комнаты.

Кладу его телефон на место. Стоп, говорю я себе. Хватит.

* * *

В городке Калеба празднование Нового года включает в себя костюмированные вечеринки, поход по пабам, а затем, незадолго до полуночи, все высыпают на мощеные улицы в сторону пляжа, чтобы посмотреть, как над морем вспыхивают фейерверки.

В Нью-Йорке этот праздник всегда означает обтягивающие блестящие платья, высокие каблуки, вечеринки по завышенным ценам и еще более завышенные ожидания.

Мы до вечера ходим по магазинам, чтобы в последний момент раздобыть костюмы. Калеб покупает разноцветные горнолыжные штаны и пушистый ярко-зеленый жилет. Я втискиваюсь в кружевное бальное платье, надеваю оперные перчатки, лыжную маску с леопардовым принтом и медленно верчусь перед огромным зеркалом.

– Сексуально. – Калеб дергает меня за локон.

Мимо нас на улице проносятся люди в образе медуз, Дарта Вейдера, ковбоев и ниндзя. Выкладываю видео в «Инстаграм», чтобы люди увидели, насколько кинематографичной стала моя жизнь. Я не могу поделиться своим удивлением с Калебом – для него это традиция, а не что-то необычное. Но мне все еще кажется, что вот-вот объявится съемочная группа с криками «снято».

В 23:50 мы единой массой тел спускаемся на пляж, стараясь не запутаться в торчащих деталях костюмов, и занимаем место на песке. Начинается обратный отсчет. Десять, девять – нас с обеих сторон подталкивают шумные подростки, – шесть, пять, четыре – кто-то кричит «Апокалипсис сегодня!», – два, один – и Калеб целует меня под весь этот шум.

По дороге обратно мы молчим и спотыкаемся. Калеб предлагает выпить еще. Пабы по-прежнему переполнены. Год закончился, начался другой. Я пьяна, невесома и одурманена, качаюсь на морозном воздухе. Мы устраиваемся на барных стульях рядом с ведьмой и невестой вампира и заказываем еще два пива.

Выпив, Калеб начинает бессвязный монолог:

– Я ненавижу свою работу, Наоми. Я чувствую, что трачу жизнь впустую. Это то, ради чего я приехал в Нью-Йорк, это была первая работа, которую я получил, и я благодарен, но это не… это не…

Нет, хочется сказать мне, не нарушай, не начинай…

– …не то, чего я хочу, мне больше это не нужно.

Я провожу пальцами по его длинным темным волосам, таким мягким и шелковистым, и ничего не отвечаю.

– Прости, я знаю, что не должен жаловаться, но просто иногда я думаю, что бы я делал, если б все было по-другому. Мне нравится быть здесь, быть дома. Это ощущается как… как нечто правильное.

Губы пересохли. Я облизываю их.

– Я просрал свою жизнь, Наоми. Я просрал свою жизнь ради нее.

Первая мысль – нужно это записать. Какая дикость. Да что это со мной? Мои руки все еще касаются его волос. Массирую ему голову, зная, как это приятно, а затем убираю руки. Мне нужно, чтобы он понял – почему он не понимает?

– Но ты не… Я имею в виду… С твоей жизнью все нормально, – успокаиваю я. – Неужели ты правда так думаешь? Если б ты не переехал ради нее, мы бы никогда не встретились.

– Ты права, – ошеломленно говорит он. – Прости, я не это имел в виду. Мне гораздо лучше с тобой, я так рад, что мы встретились, так рад.

Обняв меня за плечи, он целует меня в уголок рта. Я отшатываюсь, а затем произношу его имя – резко и холодно, как лед. Калеб ослабляет объятие и смотрит на меня. Время пришло. У меня больше нет сил нести эту боль в одиночку. Я хочу устроить сцену – а еще найти действительно убедительное объяснение, которое спасет наши отношения.

– Ты солгал мне.

Его взгляд мечется по бару, как пойманная птица.

– Что ты… о чем ты говоришь?

– Я заглянула в твой телефон. Это мерзко, знаю, но что-то было не так, и ты солгал. Ты встречался с Розмари за моей спиной. Я все знаю, я видела сообщения.

– Черт, Наоми, черт. – Он роняет голову на руки и делает глубокий вдох. – Я не… я не знаю, что сказать. Мне так жаль, что я не рассказал тебе, хорошо? Мне так жаль. – Сжав колени руками, Калеб поднимает взгляд на мой подбородок, ноздри раздуваются. – Это правда, я разговаривал с ней, и… мы виделись несколько раз, но нечасто. Всего три раза. Ты же ведь уже знаешь, что это было всего три раза? – Он лихорадочно заговаривается. – Мне так жаль, что я не рассказал тебе, мне так жаль, не думал, что ты поймешь.

– Но я бы поняла!