Одержимость романами

Представляю, как целую Калеба в дверях своей квартиры, говорю ему, чтобы он хорошо провел время, и весело машу ему рукой. «Передай привет Розмари от меня, – могла бы сказать я. – Я доверяю тебе».

– Пожалуйста… позволь мне объяснить.

– Хорошо, вперед, объясняй.

Калеб переключается – как и положено – на прошедшее время, но мои лопатки все еще напряжены, я готова бить и бежать.

– Я думал, мы можем быть друзьями. Я думал, мы обязаны дружить друг с другом после всего, что между нами было. Наши отношения закончились по многим причинам, но одна из них заключалась в том, что она меня больше не привлекала. Я больше не воспринимал ее в этом смысле. Между нами ничего не было на этих встречах, понимаешь? Мы просто разговаривали.

– Поздно вечером, за пивом, просто разговаривали? – Я скрещиваю руки в перчатках на груди, внезапно ощущая острый холод. – А в конце вечера? Прощальный поцелуй?

– Наоми, нет! Ничего подобного. Клянусь.

Моя верхняя губа дрожит.

– Она знает обо мне?

– В каком смысле?

– Я имею в виду, знает ли она, что у тебя есть девушка? Кто-то, кто пролетел три тысячи миль, чтобы познакомиться с твоей семьей?

Калеб отодвигает свое пиво на несколько дюймов влево, не глядя на меня.

– Я не упоминал об этом, – медленно говорит он. – Это может показаться странным, но мы говорили только о наших семьях и работе. Обыденные вещи. Честное слово. Разговор никогда не касался личной жизни.

– Это ложь, – давлю с уверенностью, которой не ощущаю. – Скажи мне правду.

– Это правда! Клянусь. Я видел… ну, вышло неловко. Она достала свой телефон, чтобы показать мне фотографию со свадьбы своей сестры, и я заметил, как на экране высветилось уведомление из «Тиндера». Она смутилась, но мы проигнорировали это, потому что в этом нет ничего такого. Наши отношения закончились.

– Ты должен сказать ей, что у тебя есть девушка. Она должна знать. Скажи ей прямо сейчас.

– Но это разобьет ей сердце, – отпирается Калеб, а в моем горле вибрирует какой-то странный звук. Теперь я знаю. Она все еще любит его, и он позволил ей это. Его первый инстинкт, как и всегда, – защитить ее. Желудок сжимается.

– А как же мое сердце, Калеб? – кричу я. – А как же мое гребаное сердце?

Невеста вампира и ведьма отодвигаются подальше от ссорящейся парочки – нас.

Калеб долго не отвечает. Допиваю свое пиво, уставившись в стену.

Это мгновение, понимаю я, может окончательно положить конец моему опыту отношений с «нормальным парнем» – «я думала, это будет что-то вроде пробного шага. Невозможно ведь стать идеальной девушкой с первого раза», – сказала я Розмари, и этот эксперимент превратился в реальность, в мою настоящую жизнь. Сможем ли мы оправиться от этого? Эмоциональные измены, слежка, секреты и ложь – это не та основа, о которой я мечтала. Но, возможно, я заслужила это; возможно, я все это выявила. Кульминация может произойти прямо здесь и сейчас; Калеб, вероятно, признается во всем – да, он все еще любит ее, и да, он сожалеет, и да, он не хотел вводить меня в заблуждение, даже не собирался привозить меня сюда, в свой родной город, все это было ошибкой.

– Наоми, мне так жаль, – наконец выдавливает из себя Калеб. – Я скажу ей, если хочешь. Обещаю, скажу. Мне жаль, что я солгал. Я боялся, что ты воспримешь это… ну, неправильно, вот как сейчас. Но, очевидно, это не оправдание. Я больше никогда не буду тебе лгать. – Он делает еще один вдох. – Наоми. Я люблю тебя. Пожалуйста, прости меня.

Капля падает на барную стойку. Я плачу? Возьми себя в руки, это неловко, что за ходячее клише. Бросаю несколько монет на стол. Серебряное лицо королевы смотрит в потолок. Подбираю складки бального платья, чтобы оно не волочилось по полу, и иду прочь, хотя знаю, что идти некуда.

Калеб вскакивает со своего места и хватает меня за локоть. «Как ты мог произнести это таким образом? – Мне хочется кричать. – Почему в первый раз – именно сейчас?»

Вот как я навсегда запомню это чувство, когда тебя наконец-то любят – слова, брошенные только для того, чтобы помешать тебе уйти. Отчаянные, бездумные, порожденные моментом.

Он сжимает мою руку, но я вырываюсь и машу в сторону уборной, где пытаюсь привести себя в порядок. Брызгаю холодной водой на щеки, сажусь на крышку унитаза, открываю «Инстаграм» Розмари. Любопытство и чувство вины расплавились в клокочущее вязкое отвращение, которого она не заслуживает. Что мне с этим делать? Я никуда не могу его безопасно спрятать. В комнату заглядывает ее лицо – эти уродливые зубы, эти чарующие зеленые глаза, – лицо, которое Калеб, по сути, отверг в пользу моего собственного. Наконец до меня доходит: я победила. Но после всей драмы, предшествовавшей этой кульминации, разве это… важно? Что будет теперь?

Выхожу обратно. Мое лицо покрыто пятнами, но все позади. Я так решила.