Одержимый обувью. От багажника автомобиля до международной империи с выручкой в миллиард $

Ник и Сэл были пожилыми итальянцами, каждый из которых удерживал свои позиции в обувном бизнесе уже не один десяток лет. Сэл владел заброшенной обувной фабрикой, которая находилась в восточной части Нью-Йорка, в Бруклине. Он был тот еще оригинал: все, что ему нравилось, так это приезжать на завод, где стоял оглушающий шум, и сидеть за своим обветшалым столом. Ник был сапожником, который стал знаменит благодаря тому, что использовал ленточную пилу и делал потрясающие туфли на платформе. Когда он завершал работу, его лицо было покрыто опилками.

Эти ребята были воспитанниками старой школы и понимали, что для открытия нового дела им потребуется свежая кровь. В этот момент появился я. Мне понравилась идея с объединением традиционных представлений об обуви и моего творческого, передового подхода к разработке дизайна. Ник и Сэл стали партнерами и пришли ко мне с предложением начать совместный бизнес: они выступают как владельцы, а я буду разрабатывать дизайн и продавать обувь под своим именем, в обмен получая выплату в размере 10 % от дохода.

Другими словами, я владел брендом, они владели бизнесом. Это означало, что я должен покрывать все расходы, которые уходят на разработку дизайна и продажу обуви из собственных средств – 10 %, а они берут на себя все остальные заботы. Может показаться, что я получал не так уж и много. Если мы продаем туфли на общую стоимость в тридцать тысяч долларов, я получаю три тысячи. Однако это отличный способ начать свой бизнес, когда в кармане пусто. Из личных сбережений я наскреб 1100 долларов и инвестировал их в свою часть бизнеса, пока не пойдет прибыль.

Перед началом работы я сомневался, какое название дать новому бренду. Сэл и Ник сказали, что можно использовать мое имя или любой другой псевдоним, который мне по душе. Я раздумывал, стоит ли выбрать что-то вроде Soulier, – название, которое звучит как настоящая марка обуви.

Однажды после утреннего собрания, пока мы курили сигареты и пили кофе, я спросил Эдди о том, что он думает по этому поводу.

«Стив, тут и думать не о чем, – выпалил он с сильным бруклинским акцентом. – Бьюсь об заклад, эти туфли станут такими же неповторимыми и безумно крутыми, как и их создатель. Бренд просто обязан носить твое имя, разве могут быть другие варианты?»

Я рассмеялся. «Наверное, ты прав», – сказал я, и в этот момент на свет появился бренд Steve Madden, который пока не стал самостоятельной компанией.

В то время как такового понятия «брендинг» не существовало. Вы делаете обувь, добавляете бирку и продаете в магазинах. Готово. Мне пришлось поломать голову над тем, какую этикетку я хочу видеть на туфлях. Как заметил Эдди, я уже знал, что хочу создавать классную и уникальную обувь, поэтому мой лейбл должен был стать беспроигрышным вариантом.

Меня всегда поражал тот факт, что комики того времени часто надевали красивый костюм, даже если тот сшит из непонятного и грубого материала. Он нужен был для того, чтобы немного раскрепостить зрителей и подготовить их к своим самым невероятным шуткам. Я хотел проделать тот же трюк с обувью. Я придумал очень понятный и простой логотип, добавив к нему свое имя, чтобы придать ботинкам серьезности. Мы по-прежнему добавляем этот лейбл ко всей линейке обуви Steve Madden. Благодаря свободе от наркотиков я был готов к новому старту. Я наконец-то обрел ясный ум, бурлящий от неиссякаемой энергии, чтобы полностью сфокусироваться на разработке дизайна и продажи обуви.

Меня больше не связывали ограничения и приказы со стороны руководства, я почувствовал, что могу полностью реализовать свой потенциал. Первым творением бренда Steve Madden стали ботфорты, очень популярные в то время, а после мы выпустили сабо. По опыту работы в L. J. Simone и Soulier я уже понимал, что обладаю особым чутьем, помогающим мне создавать недорогие, стильные и удобные туфли, которые женщины захотят купить.

Я занимался любимым делом, но ни зарплаты, ни страховки у меня не было. Денег от продажи обуви хватало только на еду. Это стало сильной мотивацией. Я не мог обратиться за помощью к родителям в случае, если нечем было платить за аренду квартиры. К тому времени они уже вышли на пенсию и переехали во Флориду, а отцу диагностировали сердечную недостаточность, ему регулярно требовались лекарства. Я встречался с семьей только пару раз в год, обычно по праздникам и был рад тому, что нас разделяет друг от друга приличное расстояние. Как бы там ни было, они никогда не были теми родителями, которые финансово выручают своих детей.