Одержизнь

Сегодня их принимают как старых друзей. Мужчины бросают работу и вместе с гостями возвращаются к дому – собранным из подручных материалов двум маленьким постройкам, в которых ютится бóльшая часть семей. Несколько человек живут в землянке, одна семья – в бывшем техпомещении с обвалившейся кирпичной стеной. Роб на ходу рассказывает, что они решили строить надёжный дом из сухой древесины и хотят успеть до зимы. Ронни идёт рядом с ним, довольная и сияющая, трещит без умолку, отвечая на вопросы земляков.

– Девчонка им как родная, – негромко комментирует Фортен. – Если я верно понял, они здесь лишь благодаря Маре. Ронни здесь все знают, очень обеспокоены, почему она одна.

– «Нулевой пациент», – вспоминает Жиль. – Месье Фортен, а вы можете спросить у детей, не Ронни ли им помогала животных делать?

Дети весёлой стайкой налетают на Ронни, дружно её тискают, тащат показывать загончик с курами и кроликами. Фортен с некоторой опаской идёт к ним, что-то спрашивает, щедро сдабривая речь затяжными «Э-э-э-э…» и «М-м-м-м…». Дети притихают, стараясь уловить смысл вопросов, и принимаются верещать наперебой. Жиля и Ксавье тем временем заключает в свои объятья Линн.

– I’m very glad to see you. Boy, you look older… How are you? Are they all well, are they all back? Are little Emily and the redheaded girl okey?[105] – спрашивает она, заботливо заглядывая в глаза.

– Emily is not okey[106], – вздыхает Жиль. – Остальное я не понял, сорри, Линн. Сейчас месье Фортен транслейт.

Фортен возвращается, протирая на ходу очки, здоровается с Линн.

– Дети – это страшно, – признаётся он Ксавье. – Самые маленькие верещат так, что голова пухнет. Жиль, ты оказался прав. Именно Ронни показала им, как делать животных. А до этого они все болели, как Амелия.

– Просто показала? – уточняет Ксавье. – Что-то тут не так…

– Ну да, вон та девочка, что постарше, сказала, что у неё были приступы, её… м-м-м-м… как она сказала, «крутило» и «било», а Ронни дала ей в руки землю, и та слепила птицу. Птица улетела, девочке стало лучше.

– Но почему она не может помочь Амелии? – хмурится Жиль.

– What’s wrong?[107] – насторожённо спрашивает Линн.

Библиотекарь объясняет ей, что Ронни не смогла помочь Амелии и что это очень странно. Женщина пожимает плечами:

– Nothing strange. Ronnie will help. This will happen in due time[108].

В её голосе звучит такая твёрдая уверенность, что Ксавье немного успокаивается. «Может, действительно требуются особые условия, – думает он. – Не хочется допускать даже мысли о том, что Мара обманом навязала нам девочку. Не складывается…»

Жиль поглядывает на Ронни, тискающую большого толстого кролика. Девчонка выглядит счастливой, болтает с подругами, улыбается. Сейчас она совсем на мальчика не похожа, улыбка и сияющие глаза придают чертам её лица мягкость. «Вот как можно её увозить в Азиль? – терзается Жиль. – Вот её дом. Вот люди, с которыми ей хорошо. Что мы ей можем дать? Я на себе прочувствовал, что такое, когда ты знаешь на чужом языке пару фраз, когда тебе некому выговориться, когда кругом всё непонятно, законов не знаешь, в двух шагах от дома заблудиться можно… Сможет ли она жить там, где только Ядро не голодает круглый год, где люди ютятся в домах, рискующих развалиться? Кто приютит её в Азиле, кто о ней позаботится?.. Стоп. Никто, если не мы. Если она не останется здесь, отвечать за неё будет тот, кто её привезёт. Значит, надо думать не о том, как плохо ей с нами будет, а о том, как сделать хорошо».

Жиль потихоньку отходит от беседующих взрослых туда, где мужчины возводят дом. Стоит рядом, внимательно изучая, как устроен фундамент, как Роб и его старший сын закрепляют принесённый другими мужчинами обтёсанный топором ствол дерева. «Мы должны этому научиться, – решает мальчишка. – У нас есть главное – воздух. Есть запасники, в которых лежат семена. Есть животные глубоко под Азилем. Книги в университетской библиотеке. Там же всё написано. Нам всё дано, останется только освоить. Всё получится, когда люди поймут, что старый мир вернулся, что нет больше льда, что воздух у нас никто не отнимет. И в этом надо им помочь».

– Джиль? – окликает его Ронни.

Он оборачивается. Девочка стоит за его спиной, улыбаясь. Рядом с ней подруга – ровесница Жиля или чуть младше. Длинные тёмные волосы уложены вокруг головы, на бледном лице реденькие веснушки. Рассматривает мальчишку с любопытством, щёки смущённо розовеют.

– Это Аманда, – представляет её Ронни. – Она делать squirrel[109].

– Это что?

– Зверь, – поясняет Ронни. – Маленький. С хвост.

Они с подругой пытаются что-то изобразить руками, но Жиль всё равно не понимает, о чём речь.

– В Азиле нет сквиррел, – разводит руками он.

Заметив, что Аманда с любопытством рассматривает его левую щёку, полускрытую чёлкой, мальчишка отворачивается. Странно. За это путешествие он начал забывать о том, что у него есть шрамы.

– May I touch?[110] – вежливо спрашивает Аманда, указывая на изуродованную сторону лица мальчишки.

– Нет.

– Она хотеть помочь! – поспешно восклицает Ронни, но мальчишка отмахивается.