Читаем Один полностью

В последующие два дня я выполняю намеченные накануне планы.. Подобрал ещё две машины: легковую и грузовую (из тех, что стояли открытыми с ключами по дорогам).. Продукты и дрова заготовил.. Купался и загорал.. Общался с вороной..

Лето разворачивается.. Жизнь продолжается. Возвращаюсь к своим книгам, к своим бумагам и тетрадям..

Читать и писать мне удобнее в очках (то есть можно и без, но как-то напряжнее).. Хожу из комнаты на кухню и обратно.. Пью чай. Периодически «теряю» очки, то они на столе, то у кресла, то ещё где.. Вспоминаю, что вторые очки есть у меня на рабочем месте. Да, надо съездить, или сходить за ними в офис. Лучше съездим..

Подъезжаю к офису. Ставлю машину. Турникеты на входе заблокированы естественно. Перелезаю через них. Поднимаюсь на свой шестой этаж. Сажусь в кресло на своем рабочем месте. Вот они, очки в футляре. Что здесь ещё интересного (раз уж пришел)?.. За моей спиной на стене висит карта мира, внизу в отдельном окне – карта России.. Посмотрел, почему-то обратил внимание на одинокую точку на Востоке – город Магадан.. пошел налево вдоль линии широты и дошел до Санкт-Петербурга.. ничего себе, они же на одной широте сидят (получается).. Магадан даже немного южнее.. как интересно, никогда бы не подумал..

Может снять карту, забрать к себе? Зачем? Куда ты её повесишь, у тебя же все стены заняты. Но карта нужна, согласен. С картой интереснее.. Мы вот что сделаем, когда в следующий раз заедем в книжный, тогда и подберем и карту по размеру, и атласов географических штук несколько разных.. Да. А эта пусть висит где висела.

Вышел из офиса. Сел, завел машину. Проедусь-ка я ещё по городу. По центру, по Садовой, по третьему кольцу.. Выезжаю на главную дорогу. Третье кольцо по пути, давай на него сначала, поворачиваю на площади направо, въезжаю по эстакаде в туннель, и вот я уже на нем.

Еду по внутренней его стороне.. Впереди уже виден Сити. Небоскрёбы стоят на месте, вплотную к дороге. Подъезжаю. Останавливаюсь. Раньше нельзя было, здесь же сплошной поток машин, а остановки запрещены. Сейчас можно. Сейчас много чего можно. Останавливаюсь на эстакаде в близком (как кажется) к домам месте.. Издалека виделось, что они прям сплошными столбами стоят, чуть ли не касаясь дорог. А сейчас вижу – нет, наверно и камень не долетит, если бросить. Осматриваюсь вокруг, что-то ни одного подходящего камня по близости..

Как здесь всё наворочено однако: дороги-эстакады-разъезды в несколько уровней, здесь же и линии метро, путепроводы, ещё какие-то коммуникации.. граффити, много раз перекрашенное творчество (неравнодушных жителей мегаполиса) – символы, надписи.. и.. что? Это что за.. читаю, глазам своим не верю: ПАРЛЕП.. Это.. а это откуда ещё?.. кто?.. Что за?.. Ещё раз высматриваю.. да, так и есть – так и написано: ПАРЛЕП .. – то есть (написана значит) первая часть моего неологизма двадцатилетней давности: «парлептипность»..

Вздыхаю, облокачиваюсь на эстакадные перила.. Что за бред?! Вот только не надо мне говорить, что за это время слово стало настолько популярным, что его уже и в граффити используют! Не надо, я конечно, человек амбициозный, чего уж там.. что есть, то есть, только уж не до такой (болезненно-неадекватной) степени амбициозный.. Блин, кто?.. кто-то явно издевается надо мной!..

Ну конечно, ещё вспомни про занавеску, про велосипед!.. И вспомню! Уже вспомнил, сразу причем!.. что это по-твоему, просто совпадения?.. нет, мне кажется, что это знаки, знаки – символы.. послания мне.. для меня.. чтоб не расслаблялся.. чтоб весь дёрганным стал.. Во-от, а вот это уже правильный ход мысли – если даже кто-то хочет, чтоб ты не расслаблялся и стал, как ты говоришь «дёрганным», если даже представить, что кто-то специально так всё это подстраивает-устраивает, то ты же знаешь, как, ты должен на всё это реагировать..

Знаю. Понимаю.. Понимаю, но.. Ну так вот, если знаешь, знаешь и понимаешь, расслабься! Как обычно, просто расслабься. Расслабься.. И я тебя «разочарую». Не вижу я здесь никаких ни знаков, ни символов.. Слово это «парлеп», ну и что? Просто совпадение, просто набор букв, просто взял кто-то и написал.. да даже если и услышать мог, и увидеть где-нибудь в сети.. мало ли, ты же много об этом писал и выставки на эту тему делал, мало ли, ну понравилось когда-то, кому-то словцо твоё, взял человек и сократил по-своему..

А насчет велосипеда и занавески я вообще даже говорить не хочу, настолько там всё очевидно, что это, – этот твой велосипед, что занавеска эта – это всё нормальный плод твоей возбужденной воспалённой стрессовой фантазии..

Просто мозг ищет причину и оправдание всей этой, труднообъяснимой ситуации.. ищет, не находит и выдает тебе эти, притянутые за уши «символы» и «знаки», якобы всё объясняющие..

В результате пропало у меня конечно желание ехать ещё куда-то сегодня. Захотелось просто вернуться к себе.. Вернуться и напиться. Шучу.. почти, почти шучу..

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века