Читаем Один полностью

Всё может быть.. А может и не быть. Что там на улице? Подхожу к окну. Где сейчас мои-то, как там они? Не знаю. Лучше не думать об этом. Договорились же. Хочешь, представь просто, что всё это сон. Ну да.. только снов таких длинных не бывает. Всё бывает. Забыл. Хорошо, всё бывает, доволен? Вполне. Конкретный ты парень. А то.

Отложи-ка ты в сторону пока бумаги свои, книги эти.. Пойдем, пройдемся, посмотрим ещё раз всё повнимательнее. Что и как. Просто походим, посмотрим, погуляем.. Пока лето.. пока солнце. Пойдем.. походим.

А в депрессию разве не хочется уйти, пожалеть себя, помучаться?.. Не, не хочется, представляешь.. Видимо, я ещё не дорос до депрессий, не дозрел.. Но всё впереди я думаю, ты не расстраивайся, и подепрессируем ещё и поностальгируем.. Нд-аа уж, больно ты правильный, как я посмотрю. Да уж какой есть. Всё хватит, хватит вести эти глупые внутренние диалоги. Это да, это хватит конечно. Только с кем их ещё вести, как не с самим собой, с вороной что ли?..

Выхожу из подъезда.. Пойдём-ка в другую сторону сегодня. Пойдём. Перехожу дорогу. Всё пока чисто кругом, куда ни глянь, мусора не набралось особо, да и откуда он возьмется, мусор, без людей, разве что ветер нагонит. Значит и ветров особых не было (раз оно так).. Скошенные газоны, цветы, машины, стоящие у бордюров и на дороге, всё на месте. Голуби, воробьи чирикают (как в то утро), изредка где собака пробежит.. Поворачиваю направо, иду по скверику. Впереди церковь.. Иногда, бывало, я захаживал в церкви, просто посидеть в тишине, отключаясь ото всего, свечку иногда было, поставлю, но без фанатизма.. Пойдем? Пойдем конечно. Жаль, спичек не захватил, свечки бы поставил.

Захожу. Темно, но не очень, света от верхних оконец немного, но хватает. Крещусь (справа налево) кажется правильно, по-православному. Медленно захожу..

И.. вижу впереди слева у алтаря, перед иконами горит одна свеча.. Крещусь, шепчу: кто здесь? есть кто? Осматриваюсь.. Нет никого. Никого нет. Что.. Кто.. кто-то ещё.. Значит кто-то ещё (здесь) есть.. Не может быть?.. Сажусь на скамейку.. Не может быть.. Сижу молча, опустошенно-удивленный.. Свеча догорает. Встаю, беру несколько свеч здесь же рядом справа от входа, подхожу к этой догорающей свече, зажигаю от неё другие свечи и ставлю к другим иконам..

Господи, не дай мне сойти с ума.. Господи, скажи, что это знак был твой.. и благословление твоё.. Или кто-то заходил сюда до меня, или свечка просто сама зажглась.. я не знаю.. я так с ума сойду.. Или (правда) это такой сон у меня..

Не знаю, сколько проходит времени.. Выхожу из Храма..

Медленно иду к дому.. Постепенно успокаиваюсь.. Просто привыкай уже не удивляться (ничему).. Не удивляться, ничему? Что ты говоришь?! Не удивляются ничему только овощи. А я не хочу быть овощем. Так что не надо.. Надо не не удивляться ничему, а просто более-менее спокойно воспринимать удивление. Вот и всё.. Забегая вперед скажу, что в последующие дни я ещё несколько раз заходил в церковь, уже со спичками. Никаких горящих свечек там уже не было, так что я ставил свечки, недолго стоял там и уходил..

И всё-таки нервы мои на пределе.. Всё произошедшее и все эти «символы» и «знаки» явно вымотали меня.. Хорошо лишь то, что я понимаю и свое состояние, и причины этого (состояния). И это понимание дает мне какое-то первичное успокоение.

Я понимаю, что мне нужен сейчас какой-то (дополнительный) выход.. выход этой моей «нервической» энергии. Я беру автомат, несколько магазинов, сажусь в машину и еду «куда глаза глядят» (просто не хочу я здесь стрелять – не хочу я видеть здесь вокруг себя ни разбитых стёкол, ни каких других признаков демонстративного разрушения)..

Еду (и) останавливаюсь на каком-то мосту, вижу тут же рядом, внизу под углом яхту у причала (у берега).. Выпускаю по ней три магазина длинными очередями.. Пластик, дерево, стекло, алюминий – всё это (так) красиво разлетается в щепки и дырявится черными пятнами на белом; в некоторых местах, кажется яхта прошивается насквозь.. и.. меня отпускает.. Я опустошен, (почти) как после оргазма.. Я снова (почти) спокоен..

Как-то я написал: Небо перегружено..

..Когда я попадал в трудные ситуации, говорил себе: просто постарайся научиться получать больше пользы от вреда, чем (сам вред) в себе предполагает себя для тебя (в этой ситуации)..

А ещё: Художник и свою жизнь проживает как художественное произведение..

–А это пожалуй, всё-таки слишком пафосно (я тогда говорил), сегодня я уже не хочу так сужать свою жизнь.. Тогда, в то время, когда я был художником, это да, так и считал.. Так и жил, пульсируя от выставки к выставке. То есть, выставки (получается) и были такими точками сгущения и пульсации (той жизни)..

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века