Читаем Один полностью

Что делаешь? Не видишь? Банки ставлю. Вижу. Аа, ну да.. Отхожу от мусорного контейнера с поставленными на него банками и резко с разворота стреляю «как в кино».. Банки разлетаются, наверно больше от вибрации и осколков корпуса мусорки, чем от попадания, но и от попадания тоже.. За глушителями надо всё-таки съездить, это невозможно, какой грохот от стрельбы, и что я их тогда сразу не захватил там.. И сухпаёка (некоторое количество) тогда уж за одно ещё – удобный оказался, не ожидал – разогрел по быстрому, перекусил и забыл на полдня про еду..

А оружие – мощная конечно вещь.. Страшное дело. Простой и одновременно сложный механизм, по своему двигающий эволюцию..

Если бы люди с самого начала своей истории занимались только мирным созидательным трудом – строили жилища, выращивали растительную и животную пищу, и не направляли бы свою жизненную энергию на агрессию (по отношению к другим людям) и защиту от этой агрессии –какими были бы эти люди? Каковы были бы их технологии и уклад жизни? Каков был бы их спектр и ширина чувственного восприятия своего и чужого горя, своей и чужой радости?..

Без оружия человек наверняка был бы другим.. И не факт, что более гуманным, скорее даже наоборот. Оружие конкретизирует жизнь. Оно не только убивает, оно защищает, и даже в первую очередь защищает.. Оно моментально очерчивает границы и дает возможность расслабиться одним и быть в тонусе другим.

Глава 5

Когда кто-то говорит: Никогда бы не подумал. Это уже проблема «неподумавшего».. Хотя наверно и я так когда-то говорил. Теперь не буду.. Ибо знаю (теперь), что всегда вдруг может возникнуть то, о чем ты «никогда бы не подумал».. А теперь уже и правда, хватит об этом. Есть то, что есть.. И мы в этом имеющемся просто живем, мы, то есть я (и ворона, например).

Нашел здесь было ещё несколько бензовозов, но все они (оказались) слишком навороченными.. – многоотсекные, с какими-то сложными замками-кранами, и какой бензин в каком отсеке – не определишь.. Так что пользуюсь пока тем, что за городом тогда обнаружил. Гоняю на разных машинах, как и планировал.

Пробежку делал, на этот раз в другую сторону – заодно чтоб исследовать, увидеть что-нибудь новое. Не увидел, хоть и исследовал, ничего интересного не нашел. О людях – и говорить нечего, как не было их, так и нет, и следов никаких новых нет.. Единственную разницу заметил – между бегом-хождением тогда и теперь: теперь в процессе оного (будь то бег или хождение), чем дальше отходишь от текущей точки базирования, тем некомфортнее становится и тянет быстрее вернутся обратно в этой безумной, безумной, чёртовой тишине..

Читаю. Разбираю свои конспекты.. Мне нравится чередовать процессы. Делаю что-то одно, потом переключаюсь на что-то другое – в качестве отдыха и одновременно, какой-то полезности: посуду помою, приберусь или постираю что-нибудь из своих вещей, еду приготовлю.. Удобно – иногда в процессе таких «полезностных» отвлечений вдруг приходят какие-то другие «боковые» неожиданные мысли по основной (или второстепенной) теме текущих размышлений..

Дальше читаю.. Фиксирую некоторые возникшие мысле-аллюзии.. Вытаскиваю (и по-новому разбираю) черновики своих сетевых статей и зарисовок. Наступает тот самый мой любимый бурлящий процесс перелопачивания старого и создания чего-то нового, того, что вдруг возникает словно из ниоткуда, а на самом деле просто внутренне-вызревшее ещё не полностью обработанное, выплёскивается из тебя в форме набора потока связанных слов или возникающих картинок..

А если бы я не один здесь остался?.. А осталась бы, скажем, группа людей, мужчин и женщин в такой же, как у меня сейчас ситуации. Как бы они стали жить?.. Сорганизовались бы наверно, как-то обсудили ситуацию, что-то решили.

Хотя не факт.. Некоторые, образовав семейные пары, сказали бы: – Всем всего хватает и хватит, пусть каждый живёт, как считает нужным жить и ушли бы, разошлись по своим «норам».. Без конфликтов, думаю, хватило бы ума как-то обустроить жизнь. О чём-то договориться. Хотя нюансов много конечно. Сколько людей осталось? Какие они, откуда? Предположим, наши здесь, местные. Им же ещё поначалу время нужно, чтобы понять, что они одни. Потом, когда поживут – поймут, всё равно правила какие-то захотят ввести, координаторы будут нужны – администраторы и вся прочая иерархия.. – ну это если народу достаточное количество, может даже и «повоюют»– побузят, если не договорятся.. Потом всё равно поймут, что дальше надо жить, возрождать как-то чуть ли не исчезнувшую цивилизацию..

Даа уж.. тебе бы и о себе сейчас подумать, как мы-то с тобой, то есть я буду эту самую «чуть ли не исчезнувшую цивилизацию» возрождать? Здесь же как минимум второй половины для возрождения-то как раз не хватает.., «возрождатель».. Это да.. А может быть она где-нибудь есть ещё, где-нибудь ходит-прячется сейчас, или наоборот, скорее ищет.. Может..

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века