Один день что три осени

– Так это ты, – произнесла Цинь Цзяин, – оказывается, ты перебралась в Ухань. Хорошо, что я знаю, как ты выглядишь, – продолжала она, – ты решила испортить нам жизнь, так? Явилась, чтобы отомстить.

Держа в руках фото, она прошла в прихожую и обернула его в прозрачную пленку, теперь оно перестало биться током; потом она положила фото за пазуху, вернулась в спальню и тихонько сказала Вэйвэй:

– Ни в коем случае не рассказывай Минляну и его отцу про сегодняшний случай.

Вэйвэй послушно кивнула.

На следующее утро Минлян обнаружил, что мамино фото исчезло. Хотя Минлян и делил комнату с Вэйвэй, дети не общались друг с другом как подобает брату и сестре, и пускай они не ссорились, никакой родственной близости между ними не возникло, поэтому, заметив пропажу, Минлян прежде всего заподозрил Вэйвэй; с одной стороны, во время отъезда Чэнь Чжанцзе, Вэйвэй переселялась в комнату к Цинь Цзяин, но с другой – все ее вещи оставались в детской, поэтому перед сном она могла зайти за пижамой, а утром – за школьной сумкой. Дождавшись, когда Вэйвэй зашла в детскую, Минлян тут же спросил ее:

– У меня была фотография, я всегда носил ее при себе, но вчера я где-то ее обронил, ты не подбирала?

– Нет, – покачала головой Вэйвэй.

За завтраком Минлян с таким же вопросом обратился к Цинь Цзяин:

– У меня была фотография, вчера вечером я, видимо, где-то ее обронил, вы случайно не видели, когда прибирались с утра?

– Что еще за фотография? Не видела, – ответила Цинь Цзяин.

Утром, когда Минлян и Вэйвэй ушли в школу, Цинь Цзяин, взяла фотографию Интао и направилась в западную часть Ханькоу, чтобы встретиться с настоятельницей Ма. Настоятельница Ма была даосской монахиней, в молодости она ушла в монастырь Байцюэань, но потом вернулась к мирской жизни и открыла даосский гадательный салон; помимо предсказаний, она также пускала в ход даосскую магию и укрощала демонов; она могла управляться как с демонами в мире людей, так и с демонами в мире духов; доведись кому-то столкнуться с нечистой силой, он тотчас обращался к настоятельнице Ма, вот и Цинь Цзяин, столкнувшись с нечистой силой, тоже решила обратиться к ней. Добравшись до нужного места и встретившись с настоятельницей, Цинь Цзяин подробнейшим образом рассказала ей все обстоятельства своего дела. Выслушав ее, настоятельница Ма сказала:

– Коли знаешь, кто именно тебя беспокоит, то решить проблему проще простого, давай фотографию.

Цинь Цзяин протянула фото настоятельнице, оно по-прежнему было обернуто в пленку.

– Ступай на выход, там тебя рассчитают, о дальнейшем можешь не беспокоиться, – произнесла настоятельница Ма и добавила, – не переживай, я ее так приструню, что шага сделать не сможет.

Той же ночью Минлян увидел свою маму во сне. Оказавшись в каких-то колючих кустах, она громко вопила: «Минлян, спаси меня, мне так больно! Я больше не хочу оставаться в Ухане, хочу вернуться в Яньцзинь».

Минлян проснулся весь в поту. Рассудив, что этот кошмар приснился ему из-за собственных фантазий, Минлян быстро успокоился и снова уснул. Но кто бы мог подумать, что следующей ночью мама снова явится к нему во сне и будет все так же барахтаться в колючих кустах, умоляя о помощи. Поняв, что мама и правда попала в беду, Минлян спросил ее:

– Мама, ты просишь меня помочь, но хотя бы скажи, где именно тебя искать?

– Я не знаю Уханя, не могу понять, что это за место.

– Но как я могу найти тебя, если не знаю где ты?

Тут Интао заплакала:

– Похоже, я теперь буду как Белая змейка, которую навечно упрятали под пагоду.

Вдруг прямо у своего уха Минлян услышал другой голос:

– Я знаю, где твоя мама.

– Ты можешь отвести меня к ней?

– Могу, – сказал голос и, выдержав паузу, продолжил, – но тогда через несколько десятков лет, когда ты снова окажешься в Ухане, ты тоже окажешь мне одну услугу.

– Кто ты?

– В свое время узнаешь.

Минлян бесшумно оделся, и, следуя голосу, осторожно выскользнул за дверь. Стояла глухая ночь, кругом не было ни души. Не зная, куда идти, Минлян стал прислушиваться к голосу. Вдруг до него донеслось:

– Следуй за мной.