Один день что три осени

Повара ресторана «Маршал Тяньпэн», у которого Минлян учился варить свиные лытки, звали Лао Хуан; человек он был в общем-то неплохой, разве что на язык острый; когда Минлян только-только стал работать на кухне и никак не мог довести целый котел лыток до равной степени готовности, Лао Хуан принимался его поучать: «То, что неумелому сложно, умелому легко, толстенный лед образуется не за один день». Минлян понимал, что повар над ним насмехается, но когда ты у кого-то учишься мастерству, то следует просто слушать, не принимая замечания близко к сердцу; стоит только принять их всерьез, как и дело примет серьезный оборот; насмешки наставника – дело обычное, ну и пусть себе говорит, а ты слушай, да отвечай что-нибудь в угоду, к примеру, «мастер, вы правы»; дай человеку порадоваться. Спустя три года у Минляна уже получалось сварить лытки как надо, хотя по вкусу они все еще выходили хуже, чем лытки в исполнении Лао Хуана, тот ему на это замечал: «Я ведь занимаюсь этим уже три десятка лет, а ты – всего три года, если бы вкус получался таким же, то мне бы следовало уже уйти на покой». В таких случаях Минлян ему просто отвечал: «Мастер, вы правы». Спустя десять лет свиные лытки стали получаться у Минляна практически так же вкусно, как и у Лао Хуана, и тогда тот принялся ворчать: «Обученный помощник – голодающий мастер, считай, что я сам себе могилу вырыл». Минлян в таких случаях тут же отвечал: «Мастер, мне до вас далеко, вы для меня всегда будете учителем; а, по вашим словам, выходит, что я посмею отплатить вам черной неблагодарностью»; тогда уже полошился Лао Хуан: «Дурачина ты, я же просто шучу, неужто непонятно?», а Минлян ему в ответ: «Мастер, а я и правда дурак, решил, что вы действительно так обо мне думаете». Лао Хуан лишь хохотал. Услышав новость про Ма Сяомэн, Лао Хуан, нисколечко не заботясь о чувствах Минляна, обрушился на него с обвинениями: «Взять и вставить нож в спину, да ее убить мало, – начал он, имея в виду Сянсю с улицы Сицзе, – думаешь, что вся эта история лишь на тебя тень бросает? На мне как на твоем наставнике теперь тоже пятно»; но, услыхав, что Минлян и Ма Сяомэн собрались уехать куда-нибудь на запад, он, помешивая лытки, уже вместе с Минляном принялся соображать, куда бы именно тому податься. Перебирая разные варианты, Лао Хуан вдруг всплеснул руками, вспомнив про двоюродного деда по матери. В 1942 году в Яньцзине из-за сильной засухи поумирала от голода целая тьма народу; многие яньцзиньцы направились за спасением в провинцию Шэньси. Родственник Лао Хуана, которому тогда шел лишь седьмой годок, тоже со всей семьей отправился в путь; в дороге его родители один за другим поумирали, а сам он с остатками выживших яньцзиньцев забрался на поезд, который следовал в Сиань. С тех пор минуло уже больше шестидесяти лет, большинству выживших яньцзиньцев, что когда-то бежали в Шэньси, в те годы было лет по двадцать, все они один за другим уже поумирали; их потомки превратились в шэньсийцев, которые мало помалу оборвали с Яньцзинем все связи; но поскольку родственник Лао Хуана на момент побега был совсем маленьким, то сейчас ему еще не исполнилось восьмидесяти, он по-прежнему был жив-здоров и даже поддерживал связи с семейством Лао Хуана.

– Сиань ведь на западе от Яньцзиня? – вдруг спохватился Лао Хуан.

– Сиань на западе от Яньцзиня, – утвердительно повторил Минлян.

– В Сиане живет семья моего двоюродного деда по матери, может, вам поехать в Сиань? Я бы замолвил деду словечко, а он бы сказал, сможет ли помочь вам где-нибудь приткнуться.

Только сейчас Минлян понял, что значит наставник. И пускай в обычное время тот не упускал случая его задеть, теперь, когда на Минляна свалилось несчастье, он сразу его поддержал.

– Сиань – это здорово, – тотчас откликнулся Минлян, – Сиань – большой город.

Сделав паузу, он спросил:

– А я Вас не сильно озадачу?

И тут же добавил:

– Только когда будете узнавать, не называйте причину, по которой мы покидаем Яньцзинь.

Лао Хуан, тыкая шумовкой в свиные лытки, сказал:

– Будь спокоен, я ж не дурак. Вот, доварю эту порцию и пойду позвоню.