Один день что три осени

И тогда Минлян поведал ему свою историю о том, как Чэнь Чжанцзе перестал отправлять ему деньги на учебу и проживание, как ему пришлось бросить школу, как он покинул семью Ли Яньшэна и устроился подмастерьем в «Маршал Тяньпэн». Лао Дун, выслушав его, досадливо топнул ногой:

– Эх, опоздал.

– Как это понимать, дядюшка?

– Узнай я об этом прежде, чем ты бросил школу, то уж непременно бы вмешался. Пусть я слепой, но уж точно бы смог вырастить и выучить еще одного ребенка; но теперь, когда ты уже ушел от Ли Яньшэна и устроился сюда, исправлять это задним числом было бы как-то неловко, не так ли?

Минлян ничего не ответил, а Лао Дун вдруг спросил:

– Можешь назвать мне свою дату рождения из восьми знаков?

– Могу, – сказал Минлян и тут же сообщил ему свои восемь знаков. Лао Дун взялся за подсчеты. После долгих вычислений он вздохнул:

– Что тут скажешь, просто у тебя такая судьба.

Следом он добавил:

– Впрочем, судьба или нет, все это ерунда, не принимай всерьез, не принимай всерьез.

– Дядюшка, пускай ерунда, но за все это время, кроме вас, никто не проявил ко мне и капли внимания, никто со мной нормально и не поговорил.

Сделав паузу, он добавил:

– Понимаете, для меня это все равно что разговор по душам, пусть даже судьбой мне предназначено всю жизнь чистить свиные лытки, теперь я приму это совершенно спокойно.

От неожиданности Лао Дун оцепенел:

– Ну, Минлян, если ты способен всякую ерунду воспринять как разговор по душам, то в тебе непременно присутствует корень мудрости.

Как один миг пролетели десять с лишним лет, теперь Лао Дуну было уже за семьдесят. Его жена, Лао Куай, померла в позапрошлом году, дочь восемь лет назад вышла замуж, а Дун Гуаншэн, не поступив ни в университет ни в училище, все дни напролет проводил дома, помогая Лао Дуну в его гадательном деле; пока была жива его мать, они помогали Лао Дуну вместе, а после ее смерти в помощниках остался он один. При этом Минлян никак не мог взять в толк, почему будучи сыном Лао Дуна, который умел предсказывать судьбу и обращаться с просьбами к Высочайшему наставнику, Дун Гуаншэн так никуда и не поступил? Но потом он рассудил, что, возможно, все дело в восьми знаках его рождения и соответственно такова его судьба, точно так же как ему самому было предначертано пойти работать подмастерьем в «Маршал Тяньпэн».

После случившегося с Ма Сяомэн Минлян совершенно не мог сообразить, что же теперь ему делать; пока Ма Сяомэн лежала в больнице, он побрел на улицу Дунцзе, там зашел в переулок Чжамэн и оказался в доме Лао Дуна, в надежде, что тот произведет определенные подсчеты и расскажет, что именно уготовила ему судьба. Только было он уселся напротив Лао Дуна и собрался открыть рот, чтобы рассказать про Ма Сяомэн, как Лао Дун замотал рукой:

– Можешь ничего не рассказывать, про это уже весь город знает, я уже обо всем наслышан.

– Дядюшка, я хотел спросить, что мне теперь делать?

– Назови восемь знаков своих и своей жены.

Минлян продиктовал Лао Дуну все знаки, и тот, загибая пальцы, занялся подсчетами. Считал он долго, после чего спросил:

– Сам-то что думаешь?

– В такой ситуации путь один – развестись. Как не крути, это большой позор.

Лао Дун покачал головой.

– Чего ради? Ты и твоя жена в предыдущей жизни были супругами. И ты ей тогда много чего задолжал, считай, что случившееся – это воздаяние за прошлое.

Минлян остолбенел.

– Знаки говорят, что ваши брачные узы еще не завершились; если выберешь развод, то возмездие будет ждать тебя и в следующей жизни.

– А что я натворил в прошлой жизни?

Лао Дун снова принялся загибать пальцы, наконец произнес:

– Ты отобрал у нее полжизни.

Минлян снова остолбенел. Оказывается, в случившемся с Ма Сяомэн ему следовало винить не ее, а прошлого себя, который отобрал у нее полжизни.

– Сынок, к чему ворошить прошлое, поговорим о настоящем, твоя жена только что чуть не повесилась, если ты с ней разведешься, она снова наложит на себя руки, и тогда ты снова отберешь у нее жизнь.

Сделав паузу, он продолжил:

– Есть такие воздаяния, от которых и за несколько воплощений не отделаешься, таких случаев в мире полным-полно… – Впрочем, все мои гадания – сплошная чушь, не принимай всерьез, не принимай всерьез.

Минлян встревожился:

– Дядюшка, к таким делам требуется подходить серьезно, иначе как мне из этого выпутаться?

Сделав паузу, он тут же продолжил:

– Дядюшка, а если не расходиться, то, как тогда лучше поступить?

– Если не расходиться с ней, то надо разойтись с Яньцзинем.

– Это как?

– Взять и покинуть это место.

Вдруг Минлян понял, что нынешняя ситуация один в один напоминает тот случай, когда ему пришлось из-за матери покинуть Ухань и вернуться в Яньцзинь. Теперь же ему следовало покинуть Яньцзинь. Стало быть, теперешний Яньцзинь стал для него своего рода прошлым Уханем. Минлян вздохнул:

– Дядюшка, покинуть Яньцзинь не сложно, но куда мне деваться?

– А это можно и прояснить, – откликнулся Лао Дун.