Один день что три осени

Минлян встал, полностью оделся, вышел из гостиницы, поймал такси и отправился к Башне желтого журавля. Он вспомнил, что когда был мальчишкой, их школа организовала сюда коллективный поход, и он еще тогда ходил любоваться на Башню желтого журавля вместе с несколькими сотнями других учеников. Позже во время приезда в Ухань бабушки, Чэнь Чжанцзе также приводил их сюда. Когда такси остановилось у склона горы, на которой возвышалась достопримечательность, Минлян вышел из машины и издали оценил Башню, ему показалось, что, по сравнению с тем, что он видел сорок с лишним лет назад, ее облик полностью изменился. Ночью во всей округе не наблюдалось ни единого прохожего. Огромные ворота комплекса на ночь были закрыты, но едва Минлян подошел к ним поближе, как они вдруг сами отворились. Минлян тут же сообразил, что это дело рук настоятельницы Ма, которая тем самым дает понять, что ее фотография действительно спрятана здесь. Минлян взобрался на склон горы и подошел к Башне желтого журавля. При лунном свете с двух сторон от ее входа ему удалось разглядеть две надписи: «Давно тот старец улетел на желтом журавле. Осталась в память прежних дел лишь башня журавля». Пройдя к заднему склону горы, Минлян и правда заметил павильон. По словам настоятельницы Ма, ее фотография была спрятана под дальним угловым столбом справа. Но этот павильон выглядел непоколебимым как гора Тайшань, спрашивается, как он мог приподнять его? Но едва Минлян дотронулся до столба, как тот покачнулся; казалось, что теперь приподнять столб было проще, чем выдернуть травинку; тут же он заметил, что павильон уменьшился до игрушечных размеров макета; тоже самое произошло и с Башней желтого журавля. Сдвинув павильончик, Минлян и правда нашел под его дальним угловым столбом справа фотографию. С фотографии на него смотрела девчушка лет пяти, с красным шнурочком в волосах. Минлян невольно спросил:

– Настоятельница Ма, это вы?

– Это я в детстве, – послышался голос настоятельницы Ма.

Минлян взял фото, поставил павильон на прежнее место, и тот тут же вернулся к первоначальным размерам; с Башней желтого журавля произошло то же самое, она снова возвышалась над рекой Янцзы до самых облаков.

– А куда мне отнести твою фотографию, когда мы прибудем в Сиань? – спросил Минлян.

– Главное – куда-нибудь повыше.

На следующее утро Минлян пришел в больницу, где попрощался с Чэнь Чжанцзе, Цинь Цзяин и Цинь Вэйвэй.

– Ты так долго к нам выбирался, остался бы еще, – предложила Цинь Цзяин.

– Пусть уж папа Хунчжи возвращается домой, у него в Сиане дел невпроворот, – вступилась Цинь Вэйвэй.

– Давай, езжай, открывай как подобает свой ресторан, а я тут как-нибудь со своей болячкой справлюсь, – кивнул Чэнь Чжанцзе.

Сказав это, он бросил взгляд на Цинь Цзяин и Цинь Вэйвэй. Минлян заметил, что с того момента, как он приехал в Ухань, Чэнь Чжанцзе стал гораздо увереннее держаться перед Цинь Цзяин и Цинь Вэйвэй; почему увереннее? Да потому что Минлян оплатил большую часть расходов за его лечение. Думать об этом было несколько неприятно, но на самом деле все выглядело именно так. Если бы Минлян не открыл в Сиане свой ресторан и был бы без гроша в кармане, то вряд ли Цинь Вэйвэй стала искать его через проживавшего в Яньцзине Ли Яньшэна и просить приехать в Ухань; в таком случае и Минляну не пришлось бы свидеться с отцом, по крайней мере, при его жизни.

– Я съезжу в Сиань, разгребу накопившиеся дела и снова вернусь, – сказал Минлян.

– Как выздоровею, тоже поеду посмотреть Сиань, – сказал Чэнь Чжанцзе.

– Это замечательно, тогда уж приезжайте вместе с мамой и мамой Чэньси, – откликнулся Минлян, – я покажу вам Большую пагоду диких гусей, терракотовое войско, отведаем вместе баранью похлебку с клецками.

– А еще полакомимся в твоем ресторане свиными лытками, – подхватила Цинь Цзяин.

Все засмеялись. Кто бы мог подумать, что этот смех снова вызовет у Чэнь Чжанцзе сильнейший приступ кашля, на этот раз он зашелся так, что весь побагровел; кашель мучал его уже минут пять и не думал униматься. Цинь Вэйвэй сбегала за медсестрой. Подоспевшая медсестра надела на Чэнь Чжанцзе кислородную маску. Глядя на Чэнь Чжанцзе в маске, Минлян спросил:

– Может мне все-таки задержаться на пару дней?

Чэнь Чжанцзе отмахнулся и через маску его успокоил:

– Езжай по своим делам, со мной все нормально, в ближайшее время не помру.

Минлян покинул больницу. Сев в такси, он размышлял о состоянии Чэнь Чжанцзе: да, в ближайшее время он не помрет, но и вылечиться не сможет; пока он находился в больнице, его состояние мало-мальски поддерживалось, но восстановить здоровье целиком уже не выйдет; пусть он и мечтает приехать в Сиань, похоже, Сианя ему уже не видать; для Чэнь Чжанцзе путь в Сиань был отрезан, зато туда вместе с Минляном направилась настоятельница Ма, фотографию которой он прихватил с собой.

– Чего только не бывает на свете, – невольно вздохнул Минлян.