Один день что три осени

Пока они разговаривали, оркестр заиграл свадебный марш, и церемония началась. Первыми на красную дорожку, что вела от арки к сцене, вышли две девчушки с корзинками наполненными лепестками цветов, которыми они, усыпали дорожку; за ними появились жених и невеста в окружении двух пар свидетелей; шлейф от длинного платья невесты поддерживали двое мальчиков в классических костюмах; когда жених и невеста поднялись на сцену, ведущий объявил церемонию открытой и для начала попросил молодоженов поведать всем их историю любви, тут не обошлось без шуточек некоторых гостей и дружного смеха всех собравшихся; после этого ведущий пригласил выступить главного свидетеля; затем – других свидетелей; затем – двух почетных гостей; всякий раз, когда кто-нибудь поднимался на сцену, будь то свидетели или почетные гости, Минлян сразу их узнавал, потому как их лица постоянно мелькали по телевизору – все они относились к самым богатым персонам Сианя и занимали свои должности либо в сфере освоения земельных ресурсов, либо в финансовом секторе, либо в Интернет индустрии, либо в сфере разработки золотых месторождений, либо в угольной отрасли. Поднимаясь на сцену, они чувствовали себя как рыба в воде и без конца отпускали шуточки и остроты, в ответ вся аудитория разражалась смехом или начинала громко аплодировать; после окончания речей ведущий попросил молодоженов произнести супружескую клятву и обменятся кольцами; потом их объявили мужем и женой и разрешили поцеловаться. Вся эта церемония длилась больше часа, после чего ведущий известил об ее окончании и пригласил всех к свадебному банкету. Минлян знал, что на обычных свадьбах на сцену всегда приглашались со своим напутственным словом родители со стороны жениха и невесты, в свою очередь жених и невеста в знак уважения угощали родителей чаем, однако на сегодняшней свадьбе данный пункт убрали, и Минлян понял почему; кроме того, он убедился, что все замечания Фань Ючжи были не напрасны. Он взглянул в сторону приятеля, по тому градом катился пот, тут Фань Ючжи еле слышно сказал Минляну:

– Все-таки Фужун была права, хорошо еще, что нас не вызвали на сцену, тут собрались одни шишки, они – настоящие мастера толкать речи, а если бы заставили сказать что-нибудь меня, я бы сто процентов опозорился.

Глянув на Фань Ючжи, Минлян понял, что тот говорит искренне, если он так вспотел, наблюдая церемонию в роли зрителя, то на сцене его бы и вовсе хватил удар. И тогда, помимо потери лица, можно было бы потерять и самого человека; он принялся его успокаивать:

– Братец Ючжи, теперь все вы одна семья, не стоит переживать на эту тему.

Пока официанты разносили угощение, на сцену снова поднялся ведущий и объявил:

– Только что мы провели западную церемонию, она была торжественной и важной, ну а теперь – гуляйте от души. Во время застолья вас будет развлекать приглашенная управляющим Цзинем труппа хэнаньской оперы. Сегодня здесь собралось много гостей из района Даобэй, которые являются потомками хэнаньцев, надеемся, что это выступление всех порадует.

Тут же раздались звуки гонгов и барабанов, трехструнка заиграла вступление к опере. На сцене появились актеры, как оказалось, они собирались показать отрывок из «Легенды о Белой змейке»: «Мост Дуаньцяо». В этом отрывке повстречавшиеся на озере Сиху Сюй Сянь и Белая змейка из-за ливня, а также за неимением лишнего зонтика провожали друг друга, прогуливаясь вдоль озера, то в одну, то в другую сторону. Сперва Минлян ничего необычного не заметил, но втянувшись, вдруг почувствовал, что актриса, исполнявшая роль Белой змейки удивительным образом похожа на его мать Интао; она не только походила на нее внешне, но еще и в точности воспроизводила ее голос; больше сорока лет назад Минлян бросил фотографию Интао в Янцзы, не ведая, что же с его матерью сделалось дальше; впоследствии, когда он из Уханя доставил на хребет Циньлин настоятельницу Ма, то поинтересовался, знает ли она, куда унесла река его мать, но настоятельница Ма сказала, что не знает; тогда Минлян спросил, куда теперь собирается сама настоятельница Ма, и та ответила, что туда, откуда пришла; в тот момент Минлян не понял этих слов, но сейчас его сердце екнуло; но екнуло оно не от того, что до него дошло, куда собралась настоятельница Ма, а от того, что до него вдруг дошло, куда девалась его мать Интао – она переселилась на сцену; среди людей она была известна как Интао, а на сцене перевоплощалась в Белую змейку; оказывается, уйдя из мира людей, она продолжила жить в образе змеи, благодаря чему Минлян увидел ее снова; однако он понимал, что и сама постановка, и змея в этой постановке были ненастоящими; оказывается, его мать оживает, используя эту оперу как инструмент для воплощения; пусть настоятельница Ма и не знала, куда девалась Интао, но благодаря ее словам, Минлян сам догадался, куда делась его мать, это место называлось «небыль». Слушая одну за другой арии Белой змейки, Минлян невольно расплакался.

– Братишка, ты чего? – спросил его Фань Ючжи.

– Свадьба как никак, радуюсь – ответил Минлян.

4