Один день Христофора (СИ)

Помню, я встал и пошел... я шел и пел, потом свернул на обочину и оказался среди беженцев от войны...

Я провел с ними ночь...

Во сне все было хорошо, понятно и справедливо...

Свои сны и впечатления я оставлял в письмах к Соне, которые переросли в роман, потом в пьесу, которая так и не увидела сцены...

Как-то блуждая по острову, я наткнулся на беременную девицу... она мучилась в преждевременных родах... с моей помощью девица родила мальчика, у которого, по всей видимости, было несколько отцов...

Ребенок родился целым и невредимым, чего нельзя было сказать о его матери...

Жизнь ее была в крайнем беспорядке... она сама рассказала мне свою историю со смехом и слезами...

К ребенку она никаких материнских чувств не испытывала... ей вообще это чувство было незнакомо...

Ее тоже звали Кира... в чем-то она была похожа на мою бывшую жену... не могу не отметить изящество ее жестов, выражений, грацию...

После освобождения с помощью Киры мне открылись многие двери... из скучающего зрителя, наблюдающего из зала за тем, что происходило на сцене, я превратился в режиссера событий... я сочинял их...

Кира наняла меня писать свои мемуары...

Я писал и воспитателем ее ребенка...

Кира соединяла в себе утонченность свободомыслия, говорила про себя, что достойна виселицы... и не одной, многих... из-за неутолимой жажды наслаждений... и абортов... иногда она изображала себя танцующей в петле над оркестровой ямой...

Кира владела жестом и словом...

Своим голосом она потрясала стены театра и сердца зрителей...

Она любила роскошь и долги...

Долги ее душили... и еще астма...

Мальчику было уже 7 лет, когда Кира умерла... она вовремя умерла, осталась в памяти мальчика великой...

За полгода до смерти Киру арестовали за долги... и освободили после протестов и шумных манифестаций у стен тюрьмы...

Кира сделалась видной фигурой не только в театральной, но и в политической жизни города... она взорвала сонную тишину города, потребовала себе место, внимание...

Кира умерла от приступа астмы на острове, не дожив нескольких дней до мятежа...

Какие я вынес впечатления из этих событий?..

Я повернулся к ним спиной, как и большинство горожан...

Я должен был воспитывать ребенка, образовать из него человека и гражданина...

Киру похоронили на старом кладбище, а я вернулся с мальчиком на остров...

Вскоре меня освободили, хотя могли держать в ссылке хоть до второго пришествия и скончания мира, оснований было достаточно...

В доносе сообщалось, что я принимал участие в неудавшейся попытке переворота... писал плачи, которые пели на паперти и площадях...

Почти все обвиняемые по этому делу покончили с собой тем или другим способом... иные не без принуждения...

Тетя Киры увезла меня и ребенка в свой замок в провинции, подальше от городской заразы...

В газетах о Кире писали как о деве революции... называли ее Жанной д`Арк...

Кажется, я был влюблен в нее...

Видимо так и было... помню, однажды ночью она набросилась на меня, обвила как змея... я едва не задохнулся от ее дыхания...

Все происходило в темноте и молчании... я был человеком не красноречивым, и не героическим в эту отчаянную минуту...

Я сдался... но не смог совсем отдаться произволу страсти...

С воспитанником мы изучали историю, дошли до религиозных войн...

Ради бога люди убивали друг друга...

Мальчик слушал с невозмутимой улыбкой на лице, хотя, как мне кажется, он был взволнован до глубины души...

Он и внешне был копией Киры...

Я говорил о Риме, и пытался восстановить в памяти, что же произошло прошлой ночью...

В городе было неспокойно, действовали силы, скрывающиеся за кулисами, пытающиеся толкнуть события куда-нибудь, неважно куда, вправо или влево...

В городе плелись сети заговора... многие подвергались угрозе ареста...

Город стоял на краю пропасти безумия и насилия...

Круг знакомств Киры давал мне информацию о том, что происходило и волновало город, правда, эпизодами...

Они посылали мне письма с утешениями и деньги...

Помню, мальчик захотел увидеть город, театр... до театра мы добрались, переодевшись в женскую одежду...

Я изображал музу, мальчик был ангелом, он был рожден с нежными чувствами, одаренный воображением...

Нас провели в зал... на сцене давали мою пьесу...

На сцену Кира не выходила, а восходила как на лобное место...

Все взоры устремлялись на нее... все с нетерпением ждали ее слов, речений, но были среди зрителей и желающие ей провала, смерти...

Помню, я увидел ее танцующей в петле над оркестровой ямой с высунутым и постепенно чернеющим языком...

У Киры было много любовников, и еще больше врагов...

Я с ужасом слушал, что мне доносили шпионы и осведомители Киры...

Слухи унижали ее, не щадили даже ребенка, которому уже исполнилось 13 лет... доставалось и мне..."

"Воспоминания о смутном времени отравляли мне жизнь... лучше их забыть...

Как-то Кира созналась мне... она собиралась бежать со мной и ребенком куда угодно, в первое попавшееся место на карте...

Иногда Кира удостаивала меня внимания, позволяла оспаривать свое мнение о театре и пьесах...