Один день Христофора (СИ)

Кира играла роль девы революции, но я различал в ее игре борьбу честолюбия, жажду власти и успеха... она жаждала рукоплесканий, криков восторга...

Увы... власти театр закрыли...

Кира не собиралась терпеть подобное унижение... она отправилась в ссылку на остров со свитой...

Кто в это смутное время мог быть искренним?..

Все боялись заглянуть в глаза друг друга... и использовали друг друга для своих выгод...

Помню, Кириллова, последнего любовника Киры: невысокий, близорукий блондин, с тихим голосом...

Он выглядел провинциалом... он был просто смешон, но Кира доверяла ему, говорила:

-- Он далеко пойдет... до конца... он верит в то, что говорит...

* * *

Стук в дверь отвлек Христофора от воспоминаний...

"Откуда у меня эти воспоминания?.. и мои ли они?.." - размышлял он, открывая дверь...

Пришел почтальон, который принес телеграмму от Киры. Неделю назад она уехала на гастроли с театром.

Сонно жмурясь, Христофор прочитал телеграмму и ничего не понял.

Взгляд Христофора остановился на портрете Киры, который висел над комодом. Она была изображена в жемчужно-сером платье, зауженном в талии и подчеркивающем форму груди.

Христофор невольно вздохнул, полистал семейный альбом дяди Гомера, наткнулся на письмо, написанное им еще в детстве. Он узнал почерк и снова пережил то, что чувствовал когда-то, давно, в доме с крыльями флигелей.

Восточное крыло дома занимала француженка больше похожая на немку с тощими кошками и племянницей... девочку звали Соня...

В западном крыле дома жил Гомер, дядя Христофора. Свою кличку он получил в лагере, располагавшемся на одном из западных островов, их еще называют блуждающими. По ночам он рассказывал обитателям барака "Илиаду".

Он боялся заснуть. Сны казались ему темными омутами, в которых можно утонуть.

Христофор подошел к окну и увидел дядю. Он сидел на веранде в шинели и читал газету. Он вечно мерз даже в жару. За его спиной на покосившемся заборе висели прогнившие мешки из-под картошки и дремали вороны.

Вороны слетались к дяде Гомеру со всего неба.

С некоторых пор чтение газет стало его страстью. Этой страстью он был обязан жене. Она пела в церковном хоре, но мечтала об опере и славе. На вид она была высокая, стройная, с глазами совы и с голосом сирены, который очаровывал и тревожил, приводил в трепет прихожан.

Однажды Гомер задержался на службе в конторе и вернулся домой около полуночи.

В доме царила странная тишина, как в театре после представления.

Гомер зажег лампу.

Длинная тень, отбрасываемая его фигурой, поднялась по стене к потолку.

На зеркале Гомер нашел письмо, в котором жена сообщала ему о том, о чем уже давно говорили в городе.

От слухов, которые могут сделать из мухи слона и выбелить эфиопа, не спрячешься.

Гомер глянул на свое отражение в зеркале и отвел взгляд.

В зеркале он увидел, как стареет и превращается в незнакомца.

Выпив три рюмки портвейна, Гомер лег, не раздеваясь, на свою половину кровати.

Обычно Гомер ограничивал себя тремя рюмками портвейна. После четвертой рюмки мысли его путались, язык начинал заплетаться, вместо одной жены ему виделись две или три, и он не знал, какую из них выбрать.

Всю ночь Гомер лежал, уставившись в потолок, и запоминал картины, которые рисовало воображение, а утром небритый, с темными кругами под глазами вынес вещи жены на чердак, куда он словно в ссылку отправлял отслужившую свой срок мебель.

Он ничего не выбрасывал на свалку.

С тех пор Гомер читал газеты, пытаясь меж строчек найти следы славы жены.

Театр был на гастролях, переезжал из города в город...

Донеслось шуршание иглы, царапающей пластинку...

Дядя Гомер завел патефон и Христофор очнулся...

Шея затекла, в паху что-то заныло.

Христофор еще раз перечитал телеграмму, задумался...

"Странно, откуда у меня эти воспоминания?.. они явно не мои... надо бы спросить дядю Гомера, но где он теперь, на каком небе его искать?.. а что если он нашел себе место в преисподней со своим бесом?.. у него, как и у Философа был не ангел, а бес-хранитель...

Говорят, я похож на дядю Гомера. До 13 лет он был моим отцом, богом, потом я перешел к Философу...

Философ был женихом примадонны, носил цилиндр, как иллюзионист... в цилиндре он хранил текст брачного гимна, похожего на плач и некоторые украшения для невесты...

Когда примадонна запела плач, все соучастники этой церемонии охмелели как от вина и разрыдались, потом рассмеялись... помазал их бог елеем радости... и еще долго они смеялись и благоухали во всяком общем месте, даже там, где обычно смертные смердели грехами и пороками...

Дядя Гомер говорил, что плотская любовь пришла к Адаму не от змея, забравшегося в райский сад, а от бога... это дар божий...

Философ сомневался, говорил, что любовь это не дар бога, а проклятие...

Мне кажется, нельзя одновременно обладать любовью от змея и от бога... Философ знал, что говорил... он был на острове и вернулся к примадонне... она изображала невесту...

Как невеста должна была быть прекрасна, чтобы отвлечь Философа от комментарий к апокалипсису...

Примадонна сияла и благоухала... многие в ее свите имели ароматы, но ее благовония были лучше всех...