Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там

– Ногу спасти не удастся, – говорит он, указывая на изувеченную плоть между барабаном колонны и мостовой, – да тут и спасать-то уже нечего. Следует отнестись к этому случаю, как к гангрене, и ампутировать все ниже сустава. Фек, записывай – даже если этот пациент умрет, записи еще пригодятся.

– Звучит довольно бессердечно, – замечает один из зевак. Гиппократ бросает на него резкий взгляд.

– Жизнь коротка, искусство медицины вечно. Бессердечно стоять, не пытаясь ни помочь мальчику, ни понять, как потом помогать другим. А вы именно это и делаете. Пользы от вас никакой, так молчите и хотя бы не мешайте.

ГИППОКРАТ

Рассуждая об эпидемиях и хронических болезнях, мы пользуемся терминами, предложенными Гиппократом, «отцом медицины». Гиппократ сделал из медицины науку, решительно отделив ее от религии и теургии (теургией называется лечение с помощью сверхъестественных средств – молитв, магических амулетов или жертвоприношений). Научная медицина Гиппократа предполагала обсервацию, клинические диагнозы и протоколы медицинских процедур. Описание ампутации в этой главе основано на тексте из «Гиппократовского корпуса» – сборника сочинений, написанных, как считается, самим Гиппократом и его последователями – представителями медицинской школы, основанной им на родном острове Кос. Принцип «Прежде всего – не навреди» происходит из «Клятвы Гиппократа», которую до сих пор приносят многие врачи. Афоризм «Жизнь коротка, искусство вечно» (иногда цитируемый по-латински – «Vita brevis, ars longa») приобрел популярность у любителей литературы, но изначально относился именно к искусству медицины.

Гиппократ дожил как минимум до восьмидесяти лет, а по некоторым данным прожил больше ста. Не зря его имя означает «лошадиная сила».

Затем Гиппократ снова обращается к коллеге:

– Фек, я буду резать вот здесь, где нервы уже повреждены. Это живая плоть, а рассекать ее не рекомендуется. Если пациент в сознании, он тут же отключится и, возможно, уже никогда не придет в себя. Но наш пациент в сознание не приходит, а его жизнь и так под угрозой. Поэтому стоит пойти на риск. Какая тут главная опасность?

– Кровоизлияние?

– Верно. Пострадали крупные кровеносные сосуды, кость раздроблена. Обычно, когда нога настолько искалечена, я жду, пока кость естественным образом отделится в результате гангрены. В конце концов, тяжелее смотреть на гниющую плоть, чем работать с ней. Но тут, как ты понимаешь, так поступить не получится, а в момент кризиса небольшое кровотечение даже полезно: оно удалит больные гуморы от раны. Как ты предлагаешь остановить кровотечение?

– Прижиганием?

– Возможно, очень возможно. Отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. Но сначала я попробую компресс. Я видел, как пациенты выздоравливали даже после того, как гангрена отнимала у них всю ногу до самого бедра. Мне нужны… – Гиппократ закатывает глаза, начиная искать что-то в памяти. – Вода. Чистая вода – несколько горшков с горячей и несколько с теплой. Уксус. Мед. Фиговые листья. Сосновая смола. И еще мне нужно белье, чистое белье. Сбегайте за ним на рынок. Нож – чем острее, тем лучше, но без ржавчины на лезвии. И кожа – примерно столько, – он складывает руки дугой, так, что между кончиками пальцев остается расстояние примерно в 5 см. – Лучше карфагенская, если отыщется. Но можно любую, главное – тонкую, растянутую.

– Зачем тебе кожа? – с любопытством спрашивает Фек.

– Здесь я сделаю клиновидную резекцию, – говорит Гиппократ, изображая ниже колена пациента перевернутую букву V, для чего ему приходится просунуть пальцы под барабан. – Видишь шишку на ноге? Кость раздроблена, поэтому меньше всего плоти мы оставляем тут, у вершины клина. Стягиваем длинные концы плоти под кость, накрываем культю кожей и перевязываем тканью. Кожа нужна, чтобы ткань не помешала кускам плоти срастись друг с другом.