Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599

Один из персонажей хроники «Генрих V» — ирландец, капитан Мак-Моррис (впоследствии этот образ закрепится в английской комедии, став типажом). Впервые Мак-Моррис появляется в третьем акте в компании шотландского капитана Джеми; в последний раз зритель видит их обоих перед решающей битвой при Азенкуре, в отличие от других капитанов, валлийца Флюэллена и англичанина Гауэра. Сцена, в которой против врага объединяются капитаны из Ирландии, Уэльса, Шотландии и Англии, олицетворяет мечту об объединении королевства. Разумеется, в 1599-м до объединения было еще очень далеко, а во времена Генриха V некоторые королевства даже враждовали. Союз между нациями, показанный Шекспиром, довольно странен еще и потому, что ранее, по сюжету пьесы, не прояви Генрих бдительность, шотландцы атаковали бы «незащищенное гнездо» англичан, пока король воюет с французами. Учитывая, что основным претендентом на престол после смерти Елизаветы считался король Шотландии, слова Генриха о Шотландии («Шотландец был всегда сосед неверный») неполиткорректны, как это ни странно. Многие зрители понимали, что в Ирландии войско Эссекса поджидают шотландские наемники, воевавшие на стороне ирландцев (так же, как любой, знакомый с хрониками, лежащими в основе шекспировских пьес, вероятно знал, что шотландцы и валлийцы воевали на стороне французов, а ирландцы-таки на стороне Генриха V).

Отношение Шекспира к союзу между нациями тем более противоречиво, что в его пьесе ирландцы и англичане сражаются бок о бок. В Англии сильно сомневались, стоит ли в принципе рекрутировать ирландских наемников. После поражения при Блэкуотере и дезертирства наемников англичане решительно отказались от услуг ирландских солдат. Особое недоверие вызывали ирландские капитаны. Поэтому не удивительно, что в шекспировской пьесе ирландец Мак-Моррис резко прерывает валлийца Флюэллена на словах «полагаю, что немногие из вашей нации…», не дав ему закончить мысль: «Из моей нации? Что такая моя нация? Негодяи, что ли, какие-нибудь? Ублюдки? Мерзавцы? Мошенники? Что такое моя нация? Кто смеет говорить о моей нации?» (III, 2). Вспыльчивый ирландец, как ему и положено, даже угрожает «снести» Флюэллену «башку».

Фамилия Мак-Моррис говорит сама за себя, объясняя поведение этого персонажа. Англо-норманны, обосновавшиеся в Ирландии много веков назад, адаптировали свои фамилии к местным традициям, заменив родную приставку «фитц» на гэльскую («мэк»). Неудивительно, почему полу-англичанин, полу-ирландец и полу-норманн Мак-Моррис так обеспокоен вопросом своей национальной идентичности. Кто он: англичанин, ирландец, англосакс? И кому ему служить? Один из ирландских капитанов английской армии, Кристофер Лоуренс, уставший от армейской жизни, однажды сказал так: «Как жаль, что в Англии меня считают ирландцем, а в Ирландии англичанином».

Вероятно, Шекспир отразил в этой пьесе современные предрассудки о шотландцах, соседях англичан, однако отчасти он и сам думал так же. Если мы откроем эту же сцену в Фолио, в котором пьесу напечатали по оригинальной версии Шекспира, то даже по обозначению персонажей в тексте поймем, что думал о них драматург. На протяжении всей сцены Мак-Моррис и Джеми названы только по национальной принадлежности — «ирландец» и «шотландец», то есть Шекспир выписал скорее два национальных типа, нежели конкретных персонажей. Валлийцу Флюэллену повезло немного больше — один раз он упомянут по имени, а затем только как «валлиец». При этом англичанин Гауэр всегда назван по имени. Увы, представление об англичанах, сражавшихся плечом к плечу в союзе с другими нациями, трещит по швам.

Создавая национальные стереотипы, Шекспир пытается показать взаимосвязь между национальностью и языком со всеми его диалектами. Помимо типичной ломаной речи Мак-Морриса, Джеми и Флюэллена (зачастую их реплики звучат комично), мы слышим ломаную речь Екатерины Французской; сватаясь к принцессе, Генрих V изъясняется по-французски (он знает этот язык на уровне школьника), нескладно говорит по-французски и пленный господин Ле Фер. Мы также присутствуем на уроке английского языка: Алиса учит Екатерину английским словам, некоторые из которых по-французски звучат непристойно; эта сцена позволяет предположить, что Екатерина скоро уступит Генриху.