Один из первых

1 августа мне по делам службы пришлось выехать к нашему левому соседу, к командующему инженерными частями 7-го немецкого корпуса. Я должен был передать немцам схему инженерных сооружений на стыке с немцами. Полковник Шоймоши передал через меня подарки немцам: бутылку абрикосовой палинки и сигареты. Я захватил с собой две пачки венгерских сигарет.

Через Дон мы переехали по военному мосту. Охраняли этот мост офицеры. Нам с водителем указали место в подземном гараже. Из гаража по подземному ходу, обшитому досками, мы попали к порученцу командующего инженерными частями 7-го немецкого корпуса. Немецкий майор проводил меня к своему шефу-генералу, которому я и передал привезенную с собой схему и различные подарки.

Генерал пригласил меня отобедать с ним. После обеда мы обговорили все вопросы, и я освободился от дел.

Отъехав от моста километра на два, я оглянулся на Воронеж. Над городом стоял столб дыма. Город горел. Картина была страшная. В бинокль я видел купола собора, красивые дома. Однако когда через несколько минут я, услышав грохот, снова посмотрел в сторону собора, то не увидел его: немцы взорвали собор.

Мы ехали по дороге, когда у опушки небольшого леска я заметил брошенный кем-то мотоцикл. Мы остановились. Я осмотрел брошенный «триумф», но хозяина его нигде не было видно. Мой водитель поставил мотоцикл на колеса и попытался завести его. И в этот момент из леса выбежал немец.

— Вам нравится мой мотоцикл?

— Нравится. Это ваш, унтер-офицер?

— Да, господин капитан, мой. Но если хотите, я могу вам его продать за три сотни сигарет и дам документы на вождение.

Договорились за двести штук, так как больше у меня не было. Машина ехала впереди, за ней я на мотоцикле. Так и добрались до Семидесятского. Свой мотоцикл я зарегистрировал в корпусе, и с тех пор с меня свалилась забота о горючем, так как много ли надо бензина для мотоцикла, на котором я теперь и решил объезжать нужные мне части.

Вечером того же дня на совещании в штабе корпуса я узнал, что на фронт прибыла 8-я итальянская армия, поступившая в распоряжение командования немецких сухопутных сил. В штабе говорили о том, что итальянская армия будет правым соседом 2-й венгерской армии. Поговаривали и о том, что немецкие дивизии, находящиеся между позициями венгерской и итальянской армий, будут сменены венгерскими частями и, следовательно, ширина полосы обороны нашей армии расширится до двухсот двух километров. На совещании было сказано о том, что командование группы армий «Б» назначило специального немецкого генерала для организации и проверки инженерных сооружений. Из всего этого следовало, что предстоят длительные оборонительные бои.

После совещания я во исполнение только что полученного приказа должен был установить связь с майором Давидом, порученцем командующего инженерными частями армии. По приказу нужно было немедленно приступить к установлению заграждений и минных полей перед передним краем обороны. Давид сообщил мне, что в первую очередь нужно установить минное поле в районе населенного пункта Васильевка. Подвезти туда мины но удалось, так как склад находится очень далеко. Однако из трофейного инженерного имущества, захваченного немцами у русских, немецкое командование нам ничего не выдавало, хотя обещало не раз.

Советские части не бездействовали. На следующее утро в штабе стало известно, что всю ночь наблюдатели 3-го корпуса слышали шум моторов, грохот железа в районе парома с русской стороны.

Через несколько часов из штаба армии были получены результаты воздушной разведки.

— Наша воздушная разведка не обнаружила у Старой Хворостани следов строительства моста или переправы и не видела никаких машин, но 210-миллиметровым пушкам 3-го корпуса приказано обстрелять место предполагаемого моста или переправы.

Тут же выяснилось, что выполнить этот приказ невозможно, так как 210-миллиметровый артдивизион находится в восьмидесяти километрах севернее паромной переправы и обеспечивает стык с немецкой дивизией. А приказ полковника Ковача о его перемещении для немецкого командования ровным счетом ничего не значил.

Вся наша артиллерия была подчинена командованию группы армий «Б» и не имела права ни на какие перемещения без особого разрешения. К тому же плохо было с горючим. Орудий, стреляющих на дистанцию восемьдесят километров, у нас не было, а наши 210-миллиметровые пушки стреляли только на двадцать километров.

Далее нас познакомили с донесением начальника тыла армии за июль. В донесении говорилось, что в районе Коровино — Тим — Старый Оскол уничтожено несколько партизанских групп противника. В тыловой группе погибло двое и семнадцать солдат ранено. Взято в плен 15 офицеров и 1821 солдат противника. Казнено 203 партизана, из них 11 женщин. 2377 мужчин, заподозренных в принадлежности к партизанам, арестовано и интернировано в специальные лагеря. В самом конце донесения говорилось о казни 17 евреев.