Один из первых

— Возьми журнал боевых действий, — сказал мне Барта, — читай сам. Сегодня на фронте относительно спокойно.

Я сел читать журнал.

Попытка снова овладеть плацдармом под Костенками не удалась. В ходе наступления один старший лейтенант, военный корреспондент какой-то итальянской газеты, взял на себя командование взводом венгерских солдат после того, как был убит командир взвода, но вскоре и сам был убит. Похоронен итальянец в селе Ивановка.

На участке обороны 7-й дивизии между 16.20 и 17.20 23 русских самолета бомбили позиции группы полковника Такача.

В утренней сводке за 12 августа 1942 года сообщалось о том, что передний край обороны русских войск, находящихся перед частями 7-й дивизии, проходит по линии: Гольдяевка — центр населенного пункта Урыв — тригонометрический пункт с отметкой 187,7 — высота 195,6 — юго-западная окраина населенного пункта Сторожевое.

В семь часов вечера майор Секеи вызвал меня в штаб для ознакомления с журналом боевых действий.

«В 17.00, — читал я, — 10 русских самолетов сбросили партию зажигательных бомб на населенные пункты Болдыревка и Сторожевое».

«Этим многого не достигнешь», — подумал я и стал читать дальше.

«В 18 час. 15 мин. полковник Ковач доложил генерал-лейтенанту Яношу Деметеру по телеграфу, что 20 августа 1942 года в 10 час. 30 мин. в населенный пункт Яблочное на почтовом самолете прибудет сын регента Хорти — его помощник, который встретится с командиром корпуса. Генерал-майор Сабо, бывший военный атташе Венгрии в Риме, с июля находится на фронте, в настоящее время командир дивизии, должен прибыть в распоряжение господина помощника регента и сопровождать его в поездке».

Выходило, что Секеи вызвал меня именно затем, чтобы встретить этот самолет.

— Необходимо подготовить дивизионные и корпусные аэродромы для приема самолета помощника регента, — сказал мне Секеи. — Необходимо доложить полковнику Ковачу, чтобы самолет наследника был принят на корпусном аэродроме, так как дивизионные аэродромы часто подвергаются налетам русских самолетов. Мы просили господина помощника регента сделать нам честь и отобедать завтра с нами.

Я поспешил к полковнику Шиклоши, чтобы доложить ему эту новость.

— Я немедленно выезжаю на аэродром, — заявил полковник, — сообщите об этом командиру саперного батальона. Вы поедете со мной!

Остаток дня и следующее утро прошли в заботах, связанных с приездом Иштвана Хорти, сына регента. Из штаба армии особых распоряжений не поступило. Командир корпуса вместе с полковником Шиклоши и охраной, а также с полковником Шаркани выехали на аэродром встречать Иштвана Хорти. Я остался в штабе, дежуря у телефона.

В половине одиннадцатого раздался резкий телефонный звонок. В трубке послышался спокойный, как всегда, голос майора Секеи.

— Немедленно выезжайте на аэродром и доложите полковнику Шаркани о том, что прилет помощника регента отменяется. Сегодня утром, в 5 часов 05 минут, самолет, на котором господин помощник регента выполнял свою миссию, упал на землю и разбился. Господин помощник регента погиб смертью храбрых. Все!

Весть о гибели сына Хорти мгновенно разнеслась по штабу. На некоторых эта катастрофа произвела прямо-таки магическое действие, пробудив в них ужас. Они считали, что это событие — верный признак скорого разгрома венгерской армии. Торжественный обед запоздал: все ждали возвращения в штаб командира корпуса из Яблочного. Офицеры молча сидели в столовой.

Вскоре прибыл генерал-лейтенант и заявил собравшимся в столовой офицерам следующее:

— Господа! Всех нас постиг тяжелый удар. Господин помощник регента, приезда которого все мы ожидали с нетерпением, сегодня на рассвете погиб смертью храбрых при исполнении своих служебных обязанностей. Почтим его память вставанием!

После этого пошли различные толки и догадки. Согласно одной версии, эта катастрофа была специально подстроена немцами, которые по какой-то причине были не заинтересованы в его появлении на фронте. По другой версии, в замке, находившемся неподалеку от Курска, немецкое командование организовало увеселительный вечер, на котором якобы присутствовал и Иштван Хорти, который должен был прилететь к нам в корпус. Говорили, что Иштван вылетел после бурно проведенной ночи и потому разбился.

Вечером того же дня полковник Шаркани рассказал в столовой за ужином, что генерал-полковник фон Вейхс по телеграфу выразил господину Яни свое соболезнование, спросив, почему Иштвану Хорти разрешили лететь на самолете.